Лечь на амбразуру

Последнее он договорить не успел, потому что постояльцы, неожиданно взяв его под белы ручки, почти нежно, но очень настойчиво вывели за двери, затем на широкий пандус, по которому под гостиничный козырек въезжали машины, и там продемонстрировали крысенышу свое о нем мнение. Коротышка неожиданно нанес сутенеру сильнейший удар под дых, который согнул того пополам, едва не заставив подавиться жвачкой, а второй — длинный — дал ему такого пинка под зад, что оказавшийся в одном костюме на пронизывающем холоде молодой человек вмиг забыл о стуже и полетел по пандусу аж до самого бордюра, отделявшего широченный тротуар от бесконечной площади. И там прилег отдохнуть.

Фортуна в лице двоих оперов не позволила сутенеру проститься с жизнью. Его подняли за шиворот, крепко встряхнули и заявили, что в ближайшие две недели его не желают видеть в холле гостиницы. Все понятно?…

Он все понял! Он готов был пасть на колени, но его все еще держали на весу. И когда наконец отпустили, он-таки рухнул в снег, потом сперва на карачках, а дальше в полусогнутом положении кинулся к стоянке, где у него была припаркована потрепанная «мазда» с правым рулем. Что поделаешь, в провинции у сутенеров заработки не сильно велики. Тоже ведь постоянно отстегивать приходится…

Малый подвиг приезжих, совершенный никак не во имя какой-то мифической там справедливости, имел свой неожиданный резонанс. После жалоб пострадавшего сутенера разнеслась молва, что в «Хилтоне» остановились «крутые» из Москвы и к ним надо внимательно присмотреться, прежде чем предпринимать ответные акции.

А напуганные девицы в тот же вечер узнали, что их «работодатель» неожиданно заболел и недели две наверняка будет заниматься исключительно домашней работой. Так что можно не беспокоиться за гонорар, пахать честно и, главное, от души.

Узнав о выходке двоих оперативников, присланных на подмогу белоярским Шерлокам Холмсам, которой они ознаменовали свое прибытие в город и о которой поведала населению гостиничная обслуга — провинция, все у всех на виду, на слуху, а местный телеграф помощнее космической связи! — Гусаковский хохотал от души. Это ж надо! Вышвырнули сутенера, как котенка, даже рожу путем не начистили, всего лишь запретили приближаться к гостинице — и тот послушался! А местные пинкертоны, мать их, уверяют, что с проституцией ничего поделать не могут. Мол, «крыша» там такая, что нечего и думать сломать ее или просто сдвинуть хотя бы в сторону. Нет, разбаловался правоохранительный народ!.. Или сам полностью погряз, что вернее. Потому и вон уж какой день ничего путного доложить не могут: ни кто убил бывшего директора «Сибцветмета», ни за что. Нет следов. А показания случайной свидетельницы — выжившей из ума старухи — ни к делу подшить, ни ниточку нащупать.

Ну а про убийство Валерия Смирнова вообще говорить не приходится. «Дохлый висяк», как доложил прокурор и смущенно опустил повинную свою голову. Главный законник, а разводит руками…

На что всерьез рассерженный губернатор в открытую, не стесняясь, заявил прокурору, что дальше такую работу он терпеть не намерен. Как же людям в глаза-то смотреть? Что им говорить? Кто в конце концов в городе хозяин?

Разгон шел не с глазу на глаз, а в присутствии достаточного количества людей, облеченных властью в крае. Так сказать, мини Совет безопасности, в который входили все руководители силовых и правоохранительных структур, начиная от начальника УФСБ и кончая руководителем патрульно-постовой службы.

Итоги предварительного расследования показали, что и милиция, и прокуратура просто-таки топчутся на месте, разводя руками.

И вот тут очень к месту пришлась поистине анекдотическая история о двух московских ментах, которые одним жестом покончили с «официальной проституцией». Ну а неофициальная — бог с ней, где ж ее нынче нет? Вот уж воистину: хочешь жить — умей вертеться! А в этой «профессии» вертеться надо ого-го как!

Но анекдот анекдотом, а принимать решение требовалось немедленно. Хватит тянуть! Хватит обманывать общественное мнение, тем более теперь, когда до губернаторских выборов остается меньше трех месяцев!

Гусаковский закрыл сердитое совещание, обещав лично подумать и принять кардинальное решение.

В кабинете остались трое: он сам, Лидия Михайловна Горбатова и Егор Алексеевич, его помощник по оперативным вопросам.

Вопрос первый: что слышно о чертовой папке?

Егор доложил, что, если свидетельство известного товарища верно, документы могут в настоящий момент находиться лично у Минаева. Обыск в доме покойного Кобзева, который проводили следователи прокуратуры и местные оперативники, в буквальном смысле ничего не дал. Никаких документов, имеющих отношение к комбинату, не найдено. Да и зачем они отставному директору?