Лечение водой

– Привет. Все нормально, – у Иры глубокий, низкий голос. Очень зрелый, она на три года старше Кости.

– Ты с работы пришла, да?

– Ага, с радио.

– Я тебе звонил вчера на мобильный – ты почему-то не ответила, – Левашов говорит вежливо и с усмешкой.

– Кость, хотела тебе сказать, что если я не отвечаю, это не значит, что не хочу общаться. Ты поменьше там анализируй, хорошо? У меня просто работы сейчас очень много – там иногда когда запись на радио, я вообще не могу от микрофона оторваться.

Поменьше анализируй… Совершенно очевидно, что Ире рассказали, какой он мнительный, и «все у него в голове сюжеты».

Потом он вдруг вспоминает, как Ира уже два раза настояла, чтоб они не разговаривали долго – минут по десять, этого достаточно…

Тут вдруг всколыхивается: «Я же обмолвился Лобову как-то!.. Когда мы были в студии – год назад! Что у меня так бывает – пустая трепотня с бабами, никаких отношений!»

Костя уже и не помнит, почему рассказал это Лобову… «А Уртицкий? Уртицкий тоже тогда это слышал? Какая разница – Лобов все равно мог передать ему!.. Она все время настаивает, что разговоры должны быть короткими это они ей посоветовали чтоб много лишних разговоров не было а то за ними дело и кончится. Побыстрее посадить в клетку двух попугайчиков чтоб они совокуплялись. И потом уж конечно не смогу ее отшить!

Он ощущает и животное влечение и… «Они мне еще указывать будут, уроды, с кем я должен!..»

Мы с Ирой разговариваем коротко, по десять минут, она на этом настаивает, мы разговариваем коротко».

Все так и вертится, вертится по кругу, по кругу в голове. Иногда он начинает просто кричать и рыдать от несправедливости. Реже всего ему приходит в голову, что Ира действительно что-то испытывает к нему. Что она так и не нашла себе человека, и теперь очень жалеет, что когда-то оттолкнула Костю… Что теперь поняла, что любит его. Мысли об охаянном творчестве, уязвленное самолюбие и игра затравили все. Только чернота и корысть – ничего другого Левашов не видит.

Лобов сказал ему: Забудем, давай, что ты стер ее номер… он у тебя был и ладно, хорошо? Позвони… может, она тебя… любит!

«Забудем, что я стер, забудем, что стер… – Костя все ходит, ходит туда-сюда по комнате. – «забудем» – так он сказал! Это означает они не могли понять почему я ей не звоню… он и Уртицкий наверняка разговаривали обо мне. Да-да это точно так, но о чем конкретно?»

И он представляет (в душе как нервная леска натягивается), что Владимир Михайлович, сидя где-то в кафе, говорит Лобову:

– Ждем еще два дня. Он не звонил ей?.. Через два дня занятия в студии.

– А если он не придет?

– Ну не придет – он же понимает, мы сделаем выводы из этого. В журнале сразу начнем сворачивать…

Сворачивать, сворачивать — Костя ходит по комнате, ледяные шестеренки в мозгу. «Им меня не жалко, не жалко!!» – свинцовый лед в голове. На секунду ему удивительно… поймали в ловушку – такая наглость – как вообще это возможно?!.. «Меня как схватили и сжали!..»

Но тут он вдруг чувствует: вот, сейчас! Перешагнуть, переступить через всю свою гордость и боль! Просто назначить Ире свидание, слиться с ней – вдруг она тебя любит! – манящий, манящий жар и ласка! Она любит, любит!

«Если только переступлю!..

Сразу все завертится завертится Уртицкий сразу даст ход все публикации будет везде двигать и книги начнут выходить! Он все сделает будет работать только на меня! Все завертится, завертится!» – ходит, ходит. Туда-сюда по комнате.

И вдруг останавливается: «Но как же… если я встречусь с Ирой, он скажет в редакции, давайте потихонечку ставить роман в номер журнала. Когда мы встретимся второй раз и поедем к ней домой он опять пойдет в журнал и будет четко спрашивать – когда, в какие конкретно номера поставлен роман… а если я потом откажусь к ней ехать – в какой-то раз… Ему сразу передадут, и он позвонит в журнал и наоборот скажет притормозить, притормозить – а-а-а-а-а, а-а-а-а-а-а!»