Лечить нельзя помиловать (СИ)

Настроение стремительно катилось в тартарары, сбивая на пути человеколюбие. Вынув из стола блокнотик, чуть дрожащая рука нарисовала на бумаге черточку и трижды обвела кружком. Особо вредный пациент! Таких накопилось уже тринадцать — спасенных божественным даром, пришедших за милостью и получивших жизнь в обмен на привычку. Да, боги не разменивались на мелочи, играя по-крупному.

Мужчина, умиравший от сахарного диабета, добровольно отказался от пищевой невоздержанности. Сидя напротив, клялся, что навсегда завяжет с тортами и ликерами, если верну ему здоровье. Итог? Грязно полоскал моё имя по всем проспектам города, мстя за обязанность соблюдать режим.

Женщина, гибнущая из-за подпольного аборта, умоляла её спасти, пообещав взамен завязать с изменами и повиниться мужу. Боги с удовольствием приняли её предложение. А я осталась виноватой за «рухнувшую семью» и очерненное имя изменщицы, не побоявшейся нанять уличных бандитов поучить «проклятую лекарку» уму-разуму. Благо, разбойники оказались не магами и отключились после одной пощечины. Подавать в суд на подлую истеричку не стала, слишком морально вымоталась от произошедшего.

А благородный эрл, шепотом просящий у меня увеличить его «жезл мужественности», снабдив долгой работоспособностью? И смех, и грех. Я отговаривала глупца, как могла, но барон трясся от малейшего намека на отказ и щедро сыпал угрозами пополам с золотом. В тот раз медицинская чуйка сработала на все сто, денег я не взяла. Как в воду глядела! Месяц спустя эрл топал ногами и орал, что я сломала ему жизнь — ни одна женщина не соглашается быть с ним из-за болезненных ощущений. Вот он не постеснялся написать заявление на целителя, обвинив в неправомерном медицинском вмешательстве.

Нервотрепка, конечно, зато компенсация щедра: в три раза больше, чем стоило применение таланта.

— Я дам визитку своего адвоката. Свяжитесь с ним, если надумаете судиться.

— Уже не так весело? — с любезной язвительностью осведомился болван.

Эх, чтоб ты понимал, фазан накрахмаленный? Плевать мне на суды и пересуды, королевская коллегия здравоохранения не позволит запечатать божественный дар. За талант обидно. Если меня просто недолюбливают, то его боятся до визга и всё равно слетаются, как пчелы на мёд. Справедливости ради, не все пациенты проклинали меня и богов, добросовестно выполняя свою часть сделки. С этими гражданами мы оставались друзьями: они приносили вежливые букеты на День целителя и смущенно благодарили. Эрла Присцилла — магиня, получившая новую печень и переливание крови за отказ от опасной косметики — даже покаялась за тягу к свинцовым пудрам и мышьяку для бледности кожи. Винилась в привычке прятать за симпатичным лицом ужасную ненависть к себе, и только вынужденное «обнажение» физиономии позволило ей заглянуть в глубину души. И любить эрлу меньше не стали.

— Катитесь, сударь, по месту прописки. Или прямиком на рабочее место, обед давно закончен. Жаль, что вы, как и прочие, не оценили чудо исцеления, но такова человеческая натура.

— По-моему, вы не до конца понимаете, — прищурился капитан. — Я не уйду, пока вы не исправите содеянное.

Золотистые эполеты на плечах мундира гневно дрогнули, выдавая мужскую несдержанность. Печенки-селезенки, этот казанова всерьез верит в собственный бред? Да его на ближайшем заседании размажут в пух и прах: военные не имеют права отказываться от врачебной помощи, если она позволяет гвардейцу вернуться в строй — это раз. Он сам требовал исцеления талантом, и тому есть свидетель — это два. Нельзя насильно очудить пациента божественным даром — три, нужно исключительно добровольное согласие.

Пятый суд, и такой щенок в истцах. Только время зря терять. Ах, пардон перед оборотнями, не щенок, а фазан, нафаршированный важностью по самые перышки.

— Выставить силой капитана королевской гвардии мне не хватит власти и магии, — легкая ухмылка сорвалась с губ. Эрл подозрительно прищурился. — Оставайтесь. Заодно огребете на свою правовую задницу с пяток жалоб от горожан, чей прием вы сорвали. А возглавит их мой встречный иск на компенсацию материального ущерба — столько золотых не заработаю сегодня, представить жутко.

Эрл Клод выпрямился, развернув и без того широченные плечи. По лицу капитана не ясно, проняла ли его угроза или бесполезно отскочила от дорогого мундира. Но в отражении окна были заметны мои собственные глаза — бесконечно уставшие, покрасневшие от недосыпа и без единой эмоции. Глаза человека, несущего печать божественного проклятья. Объединенное королевство славилось разными чудиками, редкими гениями и незаурядными магами. Пожалуй, именно поэтому я смогла прижиться только здесь, наотрез отказавшись оставаться в удушливом мире златокрылых фениксов и на безбожно отсталой земле вервольфов. Но целительская практика в Объединенном королевстве обязана идти по тройному стажу, чтобы выйти на пенсию к сорока пяти, как самый заслуженный боец с человеческим недугом.

Или я за себя не ручаюсь, всем касторку выпишу.