Лэд

— Да? — без малейшего интереса отозвался его знакомый. — Все это очень хорошо — но на выставке совершенно бесполезно. Некоторые из известных собаководов по-прежнему хотят иметь умных собак, они выращивают для себя настоящих друзей — Эйлин Моретта, например, Фред Лейтон и еще парочка других. Но остальных, как я посмотрю, волнуют только награды. Давайте же взглянем на вашего пса. Где он?

Шагая по проходу к ячейке 658, они встретились с обеспокоенной Хозяйкой.

— Лэд отказывается есть, — доложила она, — и дома он не поел перед нашим отъездом. Воду он пьет, и много, но не ест. Я боюсь, не болен ли он.

— Они всегда на выставке мало едят, — утешил ее владелец другого колли. — Так, куснут чего-нибудь. Это касается нервных собак. А воду — да, квартами пьют. А-а, так вот он, ваш пес, да? — воскликнул он, остановившись перед номером 658. — Хм!

Он стоял, расставив ноги, заложив руки за спину, и смотрел сверху вниз на Лэда. Колли лежал, как и раньше, не поднимая морды. На чужака он даже не глянул, но его большие умоляющие глаза метались между Хозяином и Хозяйкой. В этом ужасном месте только они могли спасти его.

— Хм! — задумчиво повторил знакомый Хозяина. — Глаза крупноваты и недостаточно скошены. Голова слишком широкая для носа такой длины. Уши слишком расставлены. И глаза, кстати, тоже. И в них нет «выражения, как у терьера». Слишком костист, слишком тяжел. Отличная шерсть, должен признать, великолепная! Лучшая из всех, что я видел за последние пять лет. И хвост хорош! В каком классе он выступает? В «Новичке», да? Можете получить там третье место. Он настоящий колли — но старомодный. Боюсь, даже для своего класса он слишком уж старомодный. Но — кто знает. Только вот жаль, что он не…

— Я не хочу, чтобы он хоть в чем-то был другим! — вспыхнула Хозяйка. — Он идеален таков, каков есть. Но вам это сейчас не видно, потому что Лэд сам не свой. Я никогда не видела его таким расстроенным и несчастным. Думаю, напрасно мы привезли его сюда.

— Он-то не виноват, — философски заметил владелец другого колли. — Ну, предположим, что вас привезли в незнакомое место вроде этого, и посадили в клетку на цепь, и держат там четверо суток, а вокруг сотни других узников кричат, и плачут, и орут во все легкие, и ни на минуту не затихают! И сотня тысяч людей прохаживаются мимо вашей клетки день и ночь, теребят вас, обсуждают, пытаются пощупать ваши уши и рот и требуют, чтобы вы пожали им руку… Вот тогда, скажите, захотите вы есть? Будет ли вам весело? Четырехдневная выставка — это самое страшное, что может случиться с тонко чувствующей собакой, если исключить вивисекцию, конечно. Короткая однодневная выставка, часов на восемь, допустим, не стала бы таким испытанием, особенно если хозяин собаки все время находится рядом с ней. Но четыре дня — это ад! Не понимаю, почему Общество защиты животных ничего не предпринимает по этому поводу.

— Ах, если бы я знала… если бы мы знали… — начала Хозяйка.

— Большинство участников знает! — перебил ее собаковод. — Они приезжают на выставки год за годом. В куске ленты, оказывается, таится мощное притяжение. На что только не идет ради нее собачник! Он рискует здоровьем собаки, превращает ее жизнь в кошмар. Он переправляет ее с выставки на выставку в тесном коробе, порой на тысячи миль. Некоторые собаки не выдерживают этих поездок и гибнут. И потом он платит по пять долларов за каждый класс, в котором выставляет собаку. Некоторые умудряются показать одного пса в пяти-шести классах. На эту Выставку билет для зрителей стоит один доллар. Толпы людей готовы заплатить такую цену. Участники не видят ни цента с этих денег. Все, на что они могут надеяться за свои пять или двадцать пять долларов, это ничтожный шанс получить жалкий обрезок цветного шелка, стоящий от силы четыре цента. Ну и, может быть, столь же ничтожный шанс на крошечный денежный приз, который не покроет и половины расходов. И тем не менее это самый честный спорт в мире. Тут ни капли взяточничества и почти никакой прибыли… Ну, рад был встрече! Желаю вам удачи.

Он двинулся дальше. Хозяйка часто моргала и, склонившись над Лэдом, гладила его и что-то нашептывала. Хозяина заинтересовала сцена поблизости: служитель одного из питомников держал колли, а второй человек при помощи изогнутых ножниц состригал шерсть с лап и лодыжек перепуганной собаки. Только тогда Хозяин обратил внимание на то, что почти все собаки, кроме Лэда, были пострижены таким же образом.

В соседней ячейке женщина обсыпала своего пса почти фунтом талька, чтобы его мех стал объемнее. И вокруг полным ходом шли не менее странные приготовления. А Лэда готовили только купанием и расчесыванием! Хозяин почувствовал себя довольно глупо.

Потом в секции колли настало время причесывать собак (что означало приглаживание шерсти против роста волос, чтобы вспушить ее) и накладывать завершающие штрихи на внешность бедных тварей. У номера 685 опять появился разговорчивый владелец колли.