Лед Апокалипсиса (СИ)

Всё, потопали вниз. Спустился по внешней лестнице. Как это часто бывает у нас, последний марш любезно срезан сваркой. Сиганул в толщу снега. Во дворе «припарковано» несколько сугробов. Народ в цеху просыпается. Взял монтировку, принялся вскрывать авто. Два из них даже пробовали угрожающе гудеть и мигать «всеми прожекторами» в снег.

Нажива — пару ящиков инструментов, канистра топлива, потасканные покрывала, промышленный комбинезон (жаль — летний), длинный полосатый буксировочный трос, зонтик, запасные галоши, баклажка с водой (вода нужна), упаковка печенья.

Принёс в цех. Всё в дом!

Позавтракали горячей кашей из крупы и тушенки, сваренной девчонками в оцинкованном ведре прямо на костре. Весьма недурственно. Даже кофе попили. Лепота. Горячительное открывать нельзя, весь день впереди. Благодаря телефону я знал, что время семь утра, легли рано (сказывалось отсутствие пожирателей времени — телефонов, телевизоров, компьютера), встали тоже «с петухами».

Температура, согласно показаниям градусника Уюта — минус семь. Хреново. Быстро остывает наш августовский город.

Оставил Лизу с Кариной, потащил парней на разведку. Зашли на старое кладбище, присмотрели место для Андрея. Не будем тянуть. Похороны с утра нетипичное занятие, но откладывать больше никак нельзя. Взяли короб, погрузили найденные лопаты, зацепили полосатый буксировочный трос, поволокли.

На месте по очереди копали могилу. Мне доводилось копать разнообразные ямы, но ни разу — для захоронения человека.

Сверху грунт подмёрз и подсох, потом дело двинулось. Впрочем, работали халтурно, настоящая могила метра полтора в глубину. У нас получилось неровная яма где-то сантиметров семьдесят. Прости нас за это, Андрей. И так почти два часа мудохались.

Спустили по наклонной. Укрыли брезентом. Постояли молча. Парни ждали что я скажу «слово». Ладно.

— Покойся с миром, водитель грузовика Андрей, родом, судя по номерам, из зеленого Татарстана. Спи крепко и ни о чём не сожалей.

Бросил горсть черной смерзшей земли, Денис с Кабыром повторили. Последним кинул горсточку Алик. Помолчали. Стали закапывать. Про крест не подумали. Чёрт. Уплотнили грунт, навалили грязного снега, место смотрелось инородным мутным пятном на белоснежном снегу.

Пошли назад. Надо чаю выпить, а то простынем все после такой физкультуры. Или чего покрепче.

* * *

Пока пили чай, с грохотом сбиваемого с обуви снега пришёл Иваныч с каким-то мужиком.

— Сабиров, — представился и подал руку он. — Ханиф Назифович. Можно просто Хан. Иваныч позвал к вам и с переездом помочь. Ещё Аяз будет, младший брат.

Хан не соответствовал образу воинственного и жестокого повелителя степных орд. Лет пятидесяти, седой как лунь, лицо вполне европейское, доброе, открытое, вокруг глаз сеточка морщин от постоянной улыбки. Он и сейчас добродушно и рассеянно улыбался, блуждал глазами, кивал.

Пока дожидались этого самого Аяза, экипировались.

На мне автомат, надел его «по-партизански», на спину, стволом вниз (он заботливо замотан тряпочкой, прижатой женской резинкой для волос, чтобы снег не попал внутрь), прикладом вверх. Чуть что, чтобы перехватывать снизу набок и вперёд в боевое положение. Потренировался. Получается. Настоял, чтобы все были более-менее вооружены. В дальнейшем это даже не обсуждалось. За территорию Завода без оружия не ходили.

Пока все собирались, одевались, копошились, вышел к вскрытым авто, лопатой откопал капот ближайшего. Старый облезлый «форд скорпио», некогда синий. Вроде. Пойдет. Отжал, орудуя монтировкой, варварски снял с креплений (почти без повреждений), получился целый капот отдельно от остальной машины. Перевернул, привязал к креплениям полосатый буксировочный трос. Получается неплохая «волокуша». Всё проще чем нести. Где бы санки достать, было бы огонь.

Пришёл Аяз. Лет сорока, мхурый, сердитый, воровато озирался, на плече нечто, напоминающее охотничье ружье в чехле.

Выдвинулись толпой. Двое Сабировых, Иваныч, я с парнями, Дядя Ярик. Девчонок оставили в лагере.

Дошли до многоэтажки Иваныча и Библиотекаря. Вытащили из квартиры и распределили вещи. Нагрузили волокушу. На этой стадии нам бы насторожиться. Топтались так долго что нас могли сто раз «срисовать». Снег всё идёт. Готовы, ничего не забыли? Супруга Иваныча с ребенком в хвосте колонны. Я с Аязом в «голове», Иваныч замыкающий. Построились, пошли.

Идём, пыхтим, по сторонам смотрим. Справа в очередном дворе ряд гаражей, тёмно-зеленых, ржавых, занесенных почти под крышу. Стоят себе и стоят. Народа никого, только иногда в окнах бледные испуганные лица мелькают.

Внезапно слева, за детской площадкой резкий пронзительный свист. Почти сразу же рядом, справа, из-за этих чёртовых гаражей, такой же громкий свист.

— Тревога, — пробормотал я. Надо бы кричать, орать, махать руками, но не сообразил. Пригнулся, движением плеча сбросил сумки, одновременно заученно подхватывая автомат. Приклад к плечу, передёрнуть затвор — клац, ладонью по предохранителю вверх.