Лед Бомбея

– Да, в то время об этом говорили, но говорили также и о том, что у гибели Майи Шарма могла быть политическая подоплека. Она и ее отец были связаны с одним из самых экстремистских политических движений, естественно, только внешне, только в целях создания имиджа, как это было в случае с американскими социалистами, поддерживавшими организацию «Черные пантеры» в США в 60-е годы. Но, по моему мнению, причина самоубийства Майи очевидна: депрессия стареющей кинозвезды из-за пошедшей на спад карьеры, распадающегося брака. Бесплодность во всем.

– Вы сказали «бесплодность»? Что вы имеете в виду? Что-то в моем вопросе, в интонации, с которой он был задан, пробудило в ней какие-то ассоциации, так как она ответила не сразу, а после некоторого размышления, и ее слова оказались совсем не ответом на мой вопрос:

– Бенегал, это – девичья фамилия Миранды. Ваши фамилии... Случайное совпадение, я полагаю?

Я тоже ответила не сразу:

– Она моя сестра.

– Ах вот как... Майя не могла родить Просперу детей. Сыновей. А это самый страшный грех для женщины в Индии. Но разговоры насчет убийства, по моему мнению, не более чем мерзкие сплетни. Если не считать Шому Кумар, редактора журнала «Скринбайтс», у которой, по слухам, в то время была любовная связь с Проспером, единственным человеком, получавшим какую-то выгоду от смерти Майи, был сам Проспер, а он в этот момент находился на съемках. На фотографиях, сделанных вашей сестрой, отчетливо видно, как Майя выходит на балкон, затем падает и лежит мертвая на мостовой.

– А каким образом вы смогли установить, что человек в женской одежде на фотографии – хиджра?

– По кадыку. Полиция пыталась впоследствии напасть на его след, но безуспешно – он исчез. В Бомбее несложно исчезнуть.

Банни пообещала отыскать фотографии и переслать мне факсом список тех, кто был близок к Просперу в то время, когда погибла Майя.

– Но, мисс Бенегал, на вашем месте я начала бы с Калеба Мистри или с Бэзила Чопры. Калеб был правой рукой Проспера, а Бэзил много лет снимается в фильмах Проспера.

Миранда никогда не рассказывала мне, при каких обстоятельствах познакомилась с Проспером, и никогда не упоминала об этих фотографиях. Они были частью бомбейской жизни, тех лет, что тщательно скрывались от меня. Мы – очень странная семья. Миранда мне лишь сводная сестра, хотя иногда у меня возникало ощущение, что после отъезда из Индии я утратила все остатки родственных связей с ней. Правда, порой я нахожу сходство с Мирандой в лицах совсем незнакомых людей или в улыбке какой-нибудь молодой индийской актрисы. И всякий раз я стараюсь представить, как Миранда выглядит сейчас.

Сводная сестра: ее мать была замужем за моим отцом, моя мать – нет.

9

Мои родители встретились над золотом и водой, они оба в то время независимо друг от друга изучали в библиотеке Британского музея сказания о текучем и позолоченном. Отец, находившийся в годичном исследовательском отпуске в качестве историка при Управлении метеорологии штата Керала, занимался в Лондоне изучением работ гениев гидравлики – тех, кто пытался управлять стихиями либо с помощью магии, либо с помощью математики. Таких, как Саломон Де Каюс, «Гейдельбергский Просперо», автор иллюстрированного руководства по механике жидкостей, в котором показано множество способов осуществления самых невероятных и неестественных трюков и фокусов с водой. Реки начинают течь в гору. Золотые шары навеки повисают на подсвеченных струях воды.

Отец натолкнулся на маму над буквой "Р". Она как раз собиралась начать золочение нового издания книги сэра Уолтера Рэйли «Открытие обширной, богатой и прекрасной империи Гвиана с рассказом о великом золотом граде Маноа (прозываемом испанцами Эльдорадо)».

В одно из тех мгновений, когда ее посещал пророческий дар, мать сказала мне, что то было зловещее предзнаменование.

«Экспедиция Рэйли вверх по Ориноко с предложением тамошним племенам благ европейской цивилизации в обмен на их золото была обречена на блуждания по джунглям и гибель», – говорила она.

Отец попытался дать свою версию происшедшего в письме, которое я получила от него, когда мне уже был двадцать один год. Я все еще храню его. Отец писал, что мысли о любви и сексе вне брака никогда не посещали его до того мгновения, когда он в буквальном смысле слова не столкнулся с той высокой девушкой с широко расставленными зелеными глазами.

"Это случилось в 1959 году, – писал он. – Мне не так уж часто до того времени приходилось видеть ноги собственной жены. А на твоей матери была короткая узкая юбка и мужской свитер с довольно откровенным глубоким вырезом. Она одевалась в черное, как Сид Шарисс и парижские битники, о которых я много читал. У нее был длинный хвост волос, завязанный узлом и удерживаемый рисовальной кистью. Когда я попытался помочь ей с книгами, волосы рассыпались, захлестнув меня своим потоком. Волна за волной. Моя жена так туго заплетала волосы, что от этого у нее даже натягивалась кожа на лице.

«Это была вовсе не кисть, а щеточка для золочения», – сказала мать, прочитав его письмо.