Лед чистой воды

– Только в том случае, если подрывник не готовится к серьезному акту!

– Что было при последнем взрыве? Я имею в виду, какое взрывчатое вещество использовалось? – спросил Владимир, уже понимая, что отвертеться не удастся.

– Почему вы не спрашиваете, что использовалось в первом случае?

– Там был порох. Судя по всему, обычный, охотничий, бездымный. В кафе я почувствовал другой запах.

– Селитра с добавками.

– Детонатор?

– Пока не выяснили. Слишком мало времени прошло, но, скорее всего, армейского образца, как и в первом случае, кстати.

– Утечка?

– Нам нужен неразрушенный образец, чтобы установить партию, из которой он попал в руки подрывника.

– Я вам его не подарю! Я никогда не занимался…

– Я знаю, чем вы занимались! Потому и обратился за помощью к вам! Наши аналитики оказались в тупике!

– А от меня вы требуете отыскать неизвестного хулигана! Хороша служба!

– Не вам, Владимир Сергеевич, судить о возможностях нашей службы.

– Да я и не сужу. Вы готовы предоставить мне материалы по делу?

– Все, разумеется, нет! Только то, что есть в уголовном розыске.

– Значит, практически ничего!

– Отчего же! У вас ведь нет данных по последнему взрыву, кроме того, даже в первом случае вы не изучали его последствий и оставшихся следов.

– Достаточно того, что я присутствовал при этом! – возразил Владимир. – Но учтите, я не гарантирую результатов. Надеюсь, что ко мне вы обратились лишь как к консультанту.

– Но помнить о том, что у нас достаточно способов убедить вас в необходимости сотрудничества с нами, все же следует! – заметил мужчина, когда Владимир направился к выходу.

Валик снова посмотрел в окно. Там за стеклом, за черной пропастью двора, за толстыми стенами живет она! Самая лучшая, самая красивая, самая желанная девушка на свете. Пусть она всегда считала его ботаником, пусть! Он докажет ей, что это не так. Он способен на поступок, на такое, что не под силу ее накачанным воздыхателям! Он сумеет доказать, что только он, и никто другой, достоин ее любви. Она поймет! Еще немного, и о нем заговорит весь город! Осталось еще немного, и все! Он победитель! Тогда она сама придет к нему! Рука Валика потянулась к биноклю. Припав глазами к окулярам, он подался вперед, словно пытался пронзить пространство, преодолеть расстояние и оказаться рядом с ней.

Далеко-далеко дрогнула штора в окне. Валик весь напрягся, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. Уже в который раз он пожалел, что бинокль слишком слабый. Были бы деньги, давно бы купил себе что-нибудь посовершеннее, но компьютер и главная сверхзадача требовали денег.

Там вдалеке женщина пересекла комнату. Валик не видел ее. Просто тень скользнула по шторе. Но он все равно понял, что это не она. Всего лишь ее мать. Раньше было проще. У него возле окна стоял телескоп. Сам собрал. Еще когда в школе учился. Тогда видно было отлично. За два года своих наблюдений Валик в деталях изучил и ее привычки, и привычки ее матери. Наизусть знал каждый жест, каждый поворот головы, да что там, каждую линию ее тела, каждый изгиб. Он наблюдал за ней каждый вечер до тех пор, пока там не гасили свет.

В тот вечер отец вошел в комнату. Пьяный, злой. Увидев его, застывшего у телескопа, рассвирепел. Жестоко избил его и разбил телескоп. Как ни пытался Валик восстановить прибор, ничего не вышло. Тогда и пришлось взять в руки бинокль. Последние пару месяцев они почему-то стали задергивать шторы. Раньше такого не наблюдалось. До той поры, пока не гас свет, отлично было видно все, что происходит в комнатах. Валик знал, когда она идет в ванную, как выходит оттуда, завернувшись в пушистое полотенце, что частенько поправляет его, сползающее с совершенного тела. Знал, что она предпочитает спать обнаженной. Что, постелив постель, сначала раздевается и только после этого идет выключать свет. В такие минуты напряжение у него нарастало до предела. Теперь обо всем оставалось только догадываться, но все равно он продолжал наблюдать за ее окнами каждый вечер.

Они сопровождали ее постоянно. Зачем? Разве они не понимают, что она не терпит ненужной суеты? Ей, должно быть, противно находиться в окружении тупых, безмозглых качков. Она понимает, что главное в человеке – интеллект! Она сумеет оценить именно его. Его ум, талант, способности. Когда она узнает, что именно он сделал то, на что не отважится ни один из тупых баранов, то полюбит его. Его одного. Он станет для нее единственным.

Валик на секунду задумался. Он, никогда не бывший с женщиной наедине, вдруг засомневался, сумет ли он сделать все как нужно. Так, чтобы ей понравилось. Он видел несколько раз, как она занималась этим с другими парнями. Мощная оптика позволяла рассмотреть даже выражение ее лица в тот миг, когда…

Боль, пришедшая откуда-то изнутри, снова скрутила тщедушное тело. Положив бинокль, он судорожно сжал слабеющими пальцами подоконник. Тошнота подступила к горлу. Темнота затянула глаза. Теперь только бы добраться до дивана и не упасть! Приступ подкрадывался всегда исподтишка и вечно не вовремя. Вот так, как сейчас.