Лед и пламень

Лавры Кренкеля не давали покоя Жене: он приохотил меня к астрономическим наблюдениям — недаром же учился я на Большой земле. А сам не на шутку «заболел» радиофикацией: сделал проводку в метеобудку, поставил микрофон в обсерваторию. Теперь была связь с жилой палаткой. Произошло разделение труда: он вёл наблюдения, диктовал нам результаты, мы записывали. На морозе это делать тяжело: сразу коченеют пальцы.

В последний раз мы увидели солнце 4 октября. Началось царство полярной ночи.

Не скажу, чтобы мы особенно этому обрадовались, но дрейф полярной ночью тоже входил в научные планы.

При слабом свете я обошёл льдину, осмотрел владения.

Если бы кто знал, как волновали нас вести с Родины! Мы жили ими. А она готовилась к событию исторической важности — первым выборам в Верховный Совет СССР.

Мы ловили радиопередачи о выдвижении кандидатов в депутаты, слышали знакомые фамилии — Стаханов, Кривонос. По радио же с острова Рудольфа Марк Иванович Шевелев рассказал нам, как будут проходить выборы.

Мы спросили:

— Марк, ну а у нас как будет? В какой округ и участок мы входим, куда прикреплены, когда получим бюллетени?

— Насчёт вас указаний пока не поступало.

— Запроси!

— Хорошо. Тут вот «Вечерняя Москва» просит вас передать статью. У них специальная полоса готовится: рассказы счастливых людей.

Согласны. В эту категорию мы входим.

31 октября меня так обнял Эрнст, что кости затрещали:

— Дмитрич, петрозаводцы выдвинули тебя кандидатом в депутаты Совета Национальностей!

У меня и руки и ноги сделались ватными.

Друзья поняли моё состояние, тепло, сердечно поздравили.

А потом нам передали официальный документ — постановление окружной избирательной комиссии Петрозаводского городского избирательного округа по выборам в Совет Национальностей.

Длинную радиограмму с постановлением Эрнст зачитывал с особой торжественностью.

Документ получен. Надо давать ответ. И я обратился в республиканскую газету «Красная Карелия» с письмом:

«Прошу вас передать моим избирателям искреннюю благодарность за большое доверие, которое они мне оказали. Я рад отдать свои силы, если нужно, и жизнь, чтобы достойным большевика образом оправдать оказанное мне доверие…

Исполнилось полгода нашей работы на дрейфующей льдине в Ледовитом океане. Мы собрали ценнейший научный материал. Это нам нелегко достаётся, но упорно и настойчиво проводим мы свою работу, радуемся, что выполняем почётное задание партии…»

Вскоре кандидатами в депутаты народ назвал и Фёдорова, и Кренкеля, и Ширшова. Надо ли говорить, как радовались мы друг за друга?

Голосовать же нам не пришлось: положением о выборах было предусмотрено, что избирательные участки на полярных станциях создаются там, где зимуют не меньше двадцати пяти избирателей.

Дали в Москву телеграмму: «Живём и радуемся вместе со всем советским народом, со всей нашей Родиной». Узнав о том, что все мы стали депутатами, отправили благодарственные телеграммы избирателям.

Льдина лишила нас возможности голосовать, попасть на первую сессию Верховного Совета СССР, которая открылась в январе 1938 года. 14 января Эрнст принял письмо-поздравление из Кремля от депутатов, адресованное нашей четвёрке, а также Илье Мазуруку и Марку Шевелеву: «Нас с вами разделяют тысячи километров. Но мы с вами, родные, и вы сейчас среди нас. Куда бы ни попал наш советский человек — в Арктику, в тайгу, в далёкие моря, — он по-прежнему остаётся в дружной семье народов нашей Родины».

Немедленно отправили ответ: «Выполняя задание партии и правительства, мы в эти радостные дни продолжаем свою работу на дрейфующих льдах. Но вместе со всем народом обращаем свои мысли и чувства к сердцу великой страны».

Нам, хотя и урывками, удалось познакомиться с материалами сессии. Они были впечатляющими. Страна уверенно шагала в гору, брала высоту за высотой.

Очень порадовала меня весть о том, что в дни работы сессии мой большой друг Иван Степанович Исаков стал кандидатом в члены партии. Он занимал в то время пост заместителя наркома Военно-Морского Флота.

Иван Степанович написал хорошие книги — воспоминания и рассказы. 7 сентября 1959 года он прислал мне номер «Нового мира», где были напечатаны его «Крестины кораблей» — невыдуманные истории из морской жизни. На странице, где начинались «Крестины кораблей», была написана такая милая фраза:

«Прими и от меня немного солёных брызг, чтобы не забывал флота…» И — подпись.

Когда я вспоминаю об этом человеке, то всегда думаю о том, что богатство его души и огромный труд останутся надолго.

В середине октября мы дрейфовали уже южнее 85-й параллели, что полностью совпадало с нашими предположениями: после пяти месяцев дрейфа оказаться на пять градусов южнее места нашей посадки — Северного полюса.

ЧЁРНЫЙ ВЕТЕР, БЕЛЫЙ СНЕГ…

7 ноября, прослушав передачу с Красной площади, мы вышли со знаменем на демонстрацию как раз в тот момент, когда первые колонны трудящихся столицы вступили на Красную площадь. Я сказал короткую речь. Затем дали трехкратный залп. Зажгли ракету, и она ярко осветила большой район нашего ледяного поля.