Лед и роза

– Он изменил завещание и ничего не оставил даже мне. Теперь мы все зависим от милостей Диего, моего сына. Хотя Ансельмо ему из своего личного состояния тоже ничего не оставил. Но к Диего, как к главе рода, переходит все имущество рода Сантос, а так же обязательства перед его членами.

Бенита Диес, младшая дочь доньи Аделины, воскликнула, судорожно сжимая белоснежный кружевной платочек:

– Риккардо и без того богат! Наша бабушка оставила ему все свое состояние! – от обиды у нее на глазах показались слезы. Она была еще красива печальной увядающей красотой, но совершенно не следила за собой, как женщина, оставившая в прошлом все свои привязанности и надежды. В отличие от старшей сестры, приехавшей в дом матери в красивом модном наряде, подчеркивавшем ее хорошую фигуру, на ней был бесформенный черный балахон, похожий на монашескую сутану.

Долорес Медина, старшая дочь доньи Аделины, мрачно присоединилась к сестре:

– Это так несправедливо! Можно подумать, мы не одной с ним крови!

Мать сурово поджала губы.

– Что делать, если в нашей стране женщины считаются ниже мужчин.

Непосредственная Марита, дочь доньи Долорес, возразила бабке:

– Это устаревшие понятия! Теперь женщины равны мужчинам! – ее голос звучал слишком самоуверенно, что утонченными аристократическими дамами было воспринято как недостаток воспитания.

Они посмотрели на нее с осуждением, а донья Аделина погрозила внучке узловатым пальцем с бриллиантовым кольцом.

– Вот и объяснила бы это своему деду! Тогда бы вы и не сидели без гроша в кармане!

Не признающая тонкостей этикета Марита гордо возразила бабке:

– Мы и не сидим без гроша в кармане! Мой отец богат! Просто у него сейчас временные трудности. Но это ненадолго, он мне сам сказал.

Бабка ехидно уточнила:

– Ошибаешься. Позволь открыть тебе глаза. Твой отец давно уже не богат. Он спустил все свое состояние на рискованные сделки, любовниц и ублюдков мужского пола. Причем растратил он и немаленькое приданое жены. – Она вперила черный взгляд в дочь и обвинительным тоном добавила: – Думаю, твоя мать в курсе происходящего.

Марита тоже уставилась на мать, ожидая гневных опровержений, но та выпрямилась и застыла в ледяном молчании. Поняв, что это правда, Марита испуганно округлила глаза и плаксиво протянула:

– И что же нам теперь делать?

Донья Аделина сердито взглянула на младшую дочь, привычно найдя козла отпущения.

– Если бы в свое время Бенита приняла предложение мистера Адамса, у нас сейчас не было бы никаких проблем.

Бенита сердито вскинулась, со звоном поставив на блюдце чашку с недопитым кофе.

– Мама, Долорес вышла замуж за богатого мужчину, которого подобрали ей вы. И что в итоге? Погубленная жизнь! – Экспансивно воздев руки к небесам, проговорила: – Я рано стала вдовой и господь не дал мне детей, но я десять лет была счастлива! И жалею только о том, что мой дорогой Эдуардо так рано меня оставил!

Но мать не собиралась сдаваться:

– Замужество Долорес было решено задолго до ее совершеннолетия. Это был своего рода долг чести. И мистер Адамс, в отличие от Пабло Медина, искренне тебя любил.

Бенита саркастично заметила:

– Мама, Эдуардо меня тоже любил. Но, в отличие от мистера Адамса, он не был богат.

Донья Аделина высокомерно подтвердила:

– Вот именно! И Эдуардо Диас, несмотря на всю свою любовь, не сумел обеспечить тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла в своей родной семье.

Бенита возмущенно передернула плечами.

– Если бы мне выдали хотя бы половину приданого сестры, у меня не было бы никаких проблем. И Эдуардо обеспечил бы меня и после своей смерти. Он был умным и рачительным хозяином, и не спустил бы мое приданое на продажных шлюх.

Камешек в свой огород, вернее, своего мужа, донье Долорес был очень неприятен.

– Давайте оставим прошлое в прошлом и поговорим о настоящем. Что же нам делать теперь?

В патио вошла служанка в черном платье с подносом в руках. Дамы замолчали. Под их нетерпеливыми взглядами служанка выставила на столик вазочки с печеньем и персиковый джем в обычной заводской упаковке. Сделав короткий книксен, удалилась.

Донья Долорес встала и тщательно закрыла за ней дверь.

– Не знаю, как у тебя, мама, но в моем доме нужно держать ухо востро, и ни о чем важном при прислуге не говорить. Но что мы все-таки будем делать?

Мать неопределенно повела рукой.

– Вот сколько говорить этим служанкам из приезжих, что в банках еду не подают! – Дамы посмотрели на стол и согласно закивали. – Но что поделаешь, если сейчас так сложно найти хорошую прислугу! Не представляю, что буду делать, когда старые надежные слуги уйдут на пенсию! – Спохватившись, вернулась к прерванной приходом служанки теме: – Если бы дело было двадцать лет назад, я бы не тревожилась. Диего был самым милым и внимательным сыном, какого только можно пожелать. – И с горечью посетовала, плеснув себе в кофе пряный ликер: – История с Роуз превратила его в настоящего мизантропа. Боюсь, наши просьбы он будет просто игнорировать. А просить деньги у внука я считаю ниже своего достоинства. К тому же обеспечивать мать должен сын, а не внук.