Лёд моих диких снов (СИ)

— Хз. Мать говорит, в коме. Отхреначил кто-то.

— И что теперь?

— Позвонил пацанам. Говорят, поинтересуются.

Стрельнув окурком в сторону, внимательно проследил за фейерверком искр. В этот момент в мозгу не возникало ни одной мысли о том, что вся эта ситуация мне по боку. Месть казалась настолько целесообразной, что я даже не усомнился в правильности своих намерений.

Малой подъехал спустя минут десять. К тому моменту у меня уже была информация о тех, кто уложил моего брата и об их местонахождении.

Прихватив с собою ещё двух старшаков с необходимым инвентарем, двинулись по указанному адресу.

Район — не район. Клоака с обитающим в ней сбродом. Каждый второй уголовный элемент, каждый первый — торчок. Что здесь забыла гордость нашей семьи задаться вопросом я не потрудился. Сразу же начал мясорубку, едва услышав от одного обдолбанного хмыря, удивлённо брошенное мне: "Ты чё, еще не склеил ласты, пи*рила?"

Старшаки, побросав нахрен свои самопальный биты, свалили, почуяв неладное в спешном пребывании подкрепления к этим отморозкам.

— Мочи, кого достанешь, — успел бросить я пацанам до того, как мой мозг полностью отключился.

Приближающийся вой сирены резко вернул меня в адекватное состояние. Черт, на которого я набросился, приняв за нападавшего на брата, подавал теперь едва заметные признаки жизни, как и два его товарища, подвернувшиеся мне под руку. Кастет в руке и сама рука были заляпаны кровью.

— Валите пацаны, — спокойно, словно не своим голосом, проговорил я, оглядываясь за спину.

Макс с Малым не сдвинулись ни на миллиметр. Бита выпала из руки Малого, отчётливо громко дзынькнув по бетону. Те, кто смог подняться на ноги, успели ломануться. Нам же ломиться было некуда. Патрульные огни уже выхватили наши силуэты.

Позвонить мне разрешили только утром. Спустя восемь часов после задержания, за которые менты едва не выбили душу у каждого из нас. В прямом смысле этого слова.

Рустем вытащил парней сразу. Хотя его доводов и не хватило на то, чтобы не возбуждать уголовное дело.

Две недели нервомотки в следственном изоляторе, где, благо, я сидел один, без пацанов, взяв всю вину на себя. За это время из хренового сына я превратился в отбитого отморозка и позор семьи. Благодаря все тому же Андрею. Как с гуся вода — очухался через три дня. Матери впарил, что на больничной койке по моей вине. Не были бы связаны руки, отправил бы в госпиталь повторно, только вышел бы он оттуда уже не на своих двух, составив этим компанию своему обидчику.