Лёд моих диких снов (СИ)

Помог Вардан. Надавив на нужных людей, вытащил меня из-за решетки. Дело закрыли. Взамен я надолго увяз в дерьме подпольного тотализатора, кровью и потом отрабатывая свою беспечность.

Глава 7

После семинара, получив звонок от Рустема, поехал в больницу. Видок у него был не ахти, но даже дырка в башке не мешала ему чувствовать себя хозяином положения.

Прав был Шайтан, у этого лиса слишком большая воля к жизни.

— Ну, как прошла сделка с Варданом?

— Так же, как и у тебя, — ответил, усаживаясь на стул возле слегка приподнятой кушетки.

— В смысле?

— В смысле удачно, раз я сейчас сижу перед тобой.

— Ты недооцениваешь Вардана, сынок. Даже если бы сделка прошла неудачно, он оставил бы тебя в живых. Слишком прибыльный ты.

— Это я уже понял. Чего хотел?

— Да так. Ситуацию прояснить.

— Если ты о ринге, то я туда ещё не совался.

— Этоо правильно. Но я о тебе.

— А что обо мне? — Стащив с прикроватной тумбочки пару вишен, закинул их в рот. Прожевал. Сплюнув косточки в руку, положил обратно в вазу. Рустем все это время не сводил с меня глаз. — Я тут мозгами пораскинул немного. Приценился. Понял, что ты с меня не хило доишь, а мне копейки перепадают. С Шайтаном выгоднее работать.

— И сколько он тебе дал?

— Достаточно для того, чтобы заинтересовать.

— И какие твои условия?

— Уверен, что эти условия мне стоит озвучивать именно тебе?

— Рано скидываешь меня со счетов, сынок.

— Ну, в таком случае, пятьдесят процентов, папаша. Иначе не вижу смысла в этом разговоре.

— Ты не зарывайся, Архип. Есть бойцы и по достойнее тебя.

Я насмешливо изогнул бровь. Мы оба понимали, что это бесполезный фарс.

— Чего тогда вцепился в меня мертвой хваткой?

— Слишком много в тебя вложил.

— Ну ты думай, Рустем, думай. Времени у тебя на это теперь предостаточно, — ответил я, поднимаясь на ноги. — Только не затягивай. Кустанайские баи совсем недвусмысленно намекнули о том, кто им нужен.

— Сорок, — бросил он мне вдогонку, когда я уже одной ногой был у дверей.

— Пятьдесят.

— Имей совесть, Архип. Часть выручки идёт в общак. Мне что останется? Проще заменить тебя.

— Меняй. Что я от этого потеряю?

— Черт с тобой, — сдался он, приняв мой блеф за чистую монету. — Пятьдесят, так пятьдесят.

— Оклемаешься — позовешь.

…

Увидев в коридоре мать в окружении интернов, решил просто пройти мимо.

— Дима.

Остановился. Тяжело вздохнув, посчитал про себя до трёх и обернулся.

— Что ты здесь делаешь?

— Пытаюсь уйти.

Бросив взгляд мне за спину, ее глаза безошибочно уткнулись в дверь, ведущую в палату Алиева.

— Я же просила тебя, — сказала она, верно истолковав цель моего визита в ее лекарню.

— Я тебя тоже просил. Не вмешиваться в мою жизнь.

— Я твоя мать!

— Это ты мне напоминаешь или себе?

— Дима. Да…, да как с тобой можно разговаривать?

— Не разговаривай. Так обоим проще.

— В чём я перед тобой виновата, что ты так себя ведёшь со мной? Неужели я не заслужила элементарного уважения?

Старая заезженная пластинка на крышесносном повторе.

— У меня к тебе встречный вопрос. Хотя, можешь на него не отвечать. Мне не интересно.

— Да что с тобой не так?

— Все со мной так. Мне некогда. Извини.

Протиснувшись мимо, поспешил уйти, оставив мать с поджатыми губами молча всматриваться мне вслед.

.. мне семь лет.

Несмотря на середину осени, солнце печёт нестерпимо. В Узбекистане всегда солнце. Много солнца.

Я самовольно убегаю со двора. Позади наших панельных домов частный сектор. Туда мы частенько бегали весной с пацанами поживиться зелёным урюком или кислой, едва поспевшей, клубникой. Еще тогда я приметил один огородик с синими розами, так восхищавшими маму.

И сейчас, прилипнув к забору, стоял и высматривал наиболее удачные бутоны. Собаки скалились на меня с той стороны, предупреждающе порыкивая.

— Чего тебе, мальчик?

Из-за угла дома выглянула женщина. Придирчиво осмотрев мой внешний вид, выжидающе выгнула бровь.

— Дайте мне три розочки, пожалуйста. У моей мамы завтра день рождения.

— Иди, иди, давай, — сразу же запричитала она, отмахнувшись руками, словно от прокаженного. — Бог подаст.

Бог подаст? Как знаете, тётенька…