Лёд моих диких снов (СИ)

В нашем распоряжении была маленькая постовая будка с тремя стульями, столом и электрическим чайником внутри.

Жители ближнего села, спешившие в город, подозрительно косились на наши новые рожи, попутно приветствуя Сепуху. Ближе к обеду к нам заглянула молоденькая девушка.

— Тебе что-нибудь нужно? — Спросила она у Сепухи.

— Купи пачку сигарет, будь другом.

— Хорошо. — Заинтересованный голубой взгляд прошёлся по нам. Сороконог тут же подобрался. По всему было видно, что девушка пришлась Антохе по душе.

— Как зовут Вас, прелестное создание? — Поинтересовался он.

— Лена.

— О, как! Елена, стало быть? Не та ли самая прекрасная Елена, из-за которой началась троянская война?

— Вот сейчас вообще не в тему, — ответил за девушку Серёга, разумно оценив сложившуюся вокруг ситуацию.

— Каюсь, немного занесло.

Лена задорно рассмеялась, поселив на наших лицах слабую улыбку.

— Ну а вам, странные обольстители, что-нибудь нужно в магазине?

— Молотый кофе, если возможно, — подал я голос, нашарив в кармане купюру. И только вытащив ее на свет, сообразил, что деньги наши и вряд ли будут здесь котироваться.

— Где ты его варить собрался? — Хмуро уточнил Сепуха, не разделяя общего веселья.

— Давай, что-нибудь придумаем. — Елена вытащила из моей руки банкноту и засунула в свой карман. — Больше ничего? Тогда я побежала.

— Возьми кого-нибудь с собой.

— А вот его и возьму, — кивнула на Сороконога. Тот засиял сродни золотому пятаку.

— Лучше этого, — указал Сепуха на меня. — Он понадежнее выглядит.

— Этот нам нужен здесь, — вмешался Мержинский.

— Вот и решили. Пошли, боец.

Сепуха с мрачным видом проводил их взглядом и зажал между зубами спичку.

— Кто она тебе? — Поинтересовался Серёга.

— Двоюродная сестра.

— Так ты местный, Сепуха? — Крайне удивился Мержа.

— И что с того? — Не понял он. — Война не выбирает, кто местный, кто приезжий. Всех одинаково у стеночки поставят, если проиграем. Вот только на хрена это вам, я не пойму. Претесь сюда, будто медом помазано. Отбитые вы, бойцы. Честное слово.

— Сколько тебе лет, Сепуха? — Не в тему спросил я.

— Тридцать пять.

— По контракту родину защищать пошел?

— Я свою семью защищаю. А что до родины. Так ее уже давно продали. Ещё с первой кровью ребят. Это бессмысленная война, бойцы. И ваше нахождение здесь ещё бессмысленней. Вы здесь даже не люди. Так, мясо, без имени и документов.

— Именно поэтому знакомство с нами ты считаешь бесполезной тратой времени? — Его слова вызвали во мне раздражение, хотя они и не были лишены смысла. Только лишь многим позднее я понял всю суть его ответа на мой вопрос:

— Нет, бойцы. Это простое уважение. Завтра мне могут сделать более выгодное предложение и я уйду туда, лишь бы сохранить жизни тех, кто мне дорог. Вас сдавать не хочется, в одной упряжке всё-таки. А вы рты не раззевайте. Здесь убить русских ополченцев — что-то сродни достать трофей. И у кого этих трофеев больше, у того и жизнь в шоколаде становится. — Он стянул из вазочки шоколадную конфету местного производителя, повертел ее в пальцах и отшвырнул в сторону. Выбравшись из будки, он уселся на нижнюю ступеньку, положив автомат на колени.

— Прав был старшина, здесь ловить нечего. Разве что свою шальную в тыкву, — отстраненно проговорил Макс.

— Чего тогда сюда припёрлись? — Разумно поинтересовался Мержинский.

— Какой-то черт его сюда дёрнул. А мы за ним.

— Ему не впервые, — сказал Антон, лично бывший свидетелем некоторых моих безрассудств. Наша дружба с Малым завязалась раньше, чем с Максом. Мы росли на глазах Антохи и Юрца, часто по юности отхватывая от них за свои геройства.

— Не впервые, — повторил Макс с усмешкой. — А сдохнет он здесь, нам потом как быть? Не уберегли, не остановили, рядом не были. Я мелочь за собой не тянул. Они сами настояли.

— Да даже если сдохну, мне терять особо нечего. У тебя мать дома. Одна. Ты об этом подумал?

— Подумал, когда уже поздно было, — честно ответил друг. — Так что, тебе, Архипов, есть теперь, что терять.

_____________________________

Нас сменили ровно в шесть утра.

Невыспавшиеся бойцы были злыми, как собаки, норовящие то и дело за что-нибудь укусить. Сепуха это быстро пресек. Ему хватило лишь один раз на них гаркнуть.

— Наш товарищ снова всю ночь орал, — поделился один. — Походу, его стоит вместе с Архипом в караул отправлять.

— Может, усыновишь его? — С издёвкой предложил другой. — Будешь ему хорошей мамочкой.

Воцарилась гробовая тишина.

— Бог тебе судья, боец, — ответил я, контролируя себя из последних сил. — Когда будешь в госпитале под себя ссаться от осколочка в темечке, вспомни тогда свои слова. Смерть с вывернутыми потрохами раем покажется.

Я вышел, не став слушать его дальнейших слов. Добравшись до барака, завернул на кухню.

— Турки не найдется? — Спросил у сонной поварихи, сидящей возле чана с кашей.

— На полке посмотри.