Лед нашей любви

Ева куда-то отошла с Риверс, а я продолжал любоваться тем, как капли дождя танцуют свой завораживающий танец на окнах, создавая неповторимые узоры и картины. В каждой капле отражался свет фонарей, превращая ее в маленькую частичку волшебства.

В такие моменты Торонто становится особенно красивым. Люди уже, наверное, спешат на работу с зонтами, превращая улицы города в огромное море разноцветных куполов.

Вот бы сейчас оказаться снаружи. Вдохнуть этот сладкий воздух, который бывает только во время дождя: свежий и чистый, наполненный частичками грозы.

Да, видимо, я и правда типичный деревенский парень, которого волнуют такие мелочи.

Ева

До отборочных оставалось не больше недели. С каждым днем Елена становилась все жестче, вела себя почти как армейский командир. Нещадно гоняла нас по льду и отчитывала за каждый промах, вот как сейчас:

– Это что за руки, Мик? Они должны грациозно и плавно изгибаться, а не болтаться как непонятно что, – тренер скользила вокруг нас, пока мы уже раз в восьмой прогоняли программу.

– Ева, ты должна смотреть на него с нежностью, вы показываете танец о первой любви. А у тебя взгляд дохлой рыбы.

– Это потому, что я уже ног не чувствую, – себе под нос, чтоб не услышала Елена, буркнула я.

– Это никуда не годится, – вынесла она вердикт, когда мы закончили финальный элемент. – Я не вижу отдачи, а поддержка вышла грязной. Вам бы срезали половину баллов. Еще раз! – рявкнула Елена.

– Нам нужен перерыв, хотя бы пятнадцать минут, – сказал Мик.

– Может, тогда сразу снимемся с соревнования? На исходную. Отдохнете, когда меня хотя бы чуть-чуть устроит результат.

Я уже собиралась ехать на исходную, но Микаэль не дал. Притянув меня к себе и упершись лбом в мой, спросил:

– Все хорошо, держишься?

– Да, давай заставим твою маму нами гордиться, – я быстро чмокнула его и заняла исходную позицию.

Зазвучали первые ноты песни «Someone you loved».

Микаэль грациозно заскользил по льду, выполнил дорожку шагов, переходя в спираль, и закрутился на одной ноге.

Я заскользила к нему, объезжая по кругу и протягивая к нему руки.

А дальше один из наших самых зрелищных элементов. Я скольжу к Микаэлю на полушпагате, затем, не вставая, троечный поворот и полушпагат назад. После этого Мик наконец-то обнимает меня, дальше мы скользим по льду под музыку вместе, набирая скорость.

Я затаиваю дыхание, когда Фостер подхватывает меня под талию и помогает оторваться ото льда, подкидывая в воздух. Я делаю три оборота, перед тем как приземлиться на одну ногу.

– Молодцы! Хорошо! – рядом кричит Елена.

Мы прокатываем еще несколько элементов, перед тем, как музыка заканчивается и мы замираем в объятиях друг друга.

– Ладно, это было неплохо, – вынесла свой вердикт тренер. – Перерыв двадцать минут, затем еще поработаем над поддержкой и лутцем. И мне не понравилась твоя проездка Микаэль.

Я пыталась перевести дух, пока Мик пошел за кофе. Рядом со мной на сиденье опустилась Елена.

– Уже пора? – устало спросила я.

Она ласково улыбнулась, что было ей совсем не свойственно, когда мы были на льду. На ее щеках снова появились ямочки, которые мне так нравились в Микаэле.

– Нет, Ева.

Я облегченно вздохнула и снова откинулась на спинку кресла.

– Елена, можно вопрос?

– Конечно.

– Почему вы решили тренировать меня?

Я наконец-то решилась задать вопрос, который беспокоил меня уже несколько месяцев, с того момента, как Стефан рассказал мне о ней. Просто желающих взять под свое крыло бывших спортсменов, которые еще и не в ладах со своей психикой, не так уж много.

– Мне было интересно: спросишь ты или нет? – вновь улыбнулась Елена. – Видишь ли, всем дается второй шанс, и не только спортсменам, но и тренерам.

– Что вы имеете в виду? – не поняла я.

– Считай, что это наше совместное возвращение. – Елена на секунду замолчала, словно погрузилась в какие-то воспоминания, а затем продолжила: – В юности я выступала в одиночном фигурном катании. Завоевывала награды, даже олимпийское золото есть, – тренер улыбнулась. – Потом появился Джоэл. Любовь всей моей жизни. И я начала тренировать, как и он.

– Но вы бросили, правильно понимаю? – спросила я, когда Елена снова замолчала и погрузилась в свои мысли.

– Да, бросила. Ты знаешь, почему Микаэль занимается хоккеем, хотя его сердце лежит к фигурному катанию?

– Из-за Джоэла.

Она лишь грустно кивнула.

– Когда мой муж впервые попал в больницу, ему провели операцию на сердце. Кто-то должен был быть рядом с ним и ухаживать. Я не колебалась не секунды. Это ведь мой любимый мужчина.

Я украдкой улыбнулась. Мне нравилась та нежность, которую смогли сохранить и пронести сквозь года Елена и Джоэл. Это именно те отношения, к которым стремлюсь я.

Я очень люблю своих родителей, но, к сожалению, у них не все гладко. Нет, они не ругаются по мелочам, просто видно, что страсть, любовь – все это давно угасло. И многие годы их вместе держали только мы со Стефаном. А потом они просто привыкли.

У Елены и Джоэла все иначе. Когда он смотрит на жену, его глаза светятся нежностью, как и у нее.