Лед нашей любви

Если мне было больно от слов, что мы расстаемся, то вид сокрушенной Евы убил меня.

Я просто рухнул перед ней на колени, прямо на пороге этой чертовой комнаты.

Ее лицо было бледным, почти белым. На этом фоне ее опухшие красные глаза казались неестественными.

– Зачем ты это делаешь с нами, милая?

Ева опустилась напротив меня и тихонько произнесла:

– Если ты меня действительно любишь, если я когда-нибудь для тебя значила хоть что-то, то, пожалуйста, уходи, Мик.

Эти слова окончательно уничтожили мое сердце. Теперь в груди зияла дыра. Мне казалось, что я умираю.

Ева была для меня всем!

Поэтому я заставил себя подняться и уйти.

Как добрался домой, я почти не помню. Ноги вели меня сами, на автопилоте.

Мне было больно, так чертовски больно, что просто хотелось забыться.

Я впервые был безумно рад, что Чарли у меня. Не очень хотелось напиваться в одиночестве.

Стоит отдать ему должное, Клейстон не стал донимать меня тупыми вопросами из разряда «что случилось?». Он молча взял предложенный мной стакан и осушил его до дна. Надеюсь, виски, который Чарли хранил в моей квартире, поможет забыться.

– Мне жаль, кэп, – ладонь друга легла на мое плечо.

– Мне тоже жаль. Но я не хочу сожалеть, вообще не хочу ничего сегодня больше чувствовать, поэтому мы будем пить.

– Отличный план! – Чарли с готовностью поддержал меня.

Микаэль

Примерно неделя моей жизни прошла в алкогольном аду. Я пропускал занятия, не ходил на тренировки, напиваясь каждый день так сильно, что вечером не помнил, как засыпал.

Я был благодарен за это забвение, только так я еще мог существовать. Если я оставался трезв слишком долго, то в моей памяти снова всплывал образ Евы, а сны, где она меня по-прежнему любит, были настоящим кошмаром.

Однако этим утром, видимо, я должен был страдать. Все началось с моего пробуждения на заднем сиденье «Бетси».

Машину так трясло, что мне казалось, что меня вырвет прям в салоне. Голова жутко раскалывалась, было ощущение, что в нее вонзили сотню иголок одновременно.

Я постарался принять вертикальное положение и сесть.

Получилось не сразу.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы сфокусироваться и понять, где мы, но яркий солнечный свет здорово слепил меня, заставляя мою голову разрываться от боли.

– А, проснулась, Спящая красавица? – с переднего сиденья послышался насмешливый голос Клейстона.

– Чарли, какого хрена? Куда мы едем и кто разрешал тебе садиться за руль моей малышки?

– О, теперь это моя малышка, вчера ты отдал мне ее за лишний стакан виски, – весело ухмыльнулся он в зеркало заднего вида.

– Не может быть! – неужели я был настолько пьян?

– Еще как может, но не переживай, я ее скоро тебе верну, я больше люблю спортивные тачки, чем такие махины.

– Куда мы едем?

– В Порт-Хоуп, – невозмутимо ответил Чарли.

– Что? К моим родителям? Ты в своем уме? Чарли, а ну, возвращайся!

– И не подумаю. У тебя была целая неделя, чтобы жалеть себя. Хватит, Мик.

– Да пошел ты на хрен. Я буду вести себя так, как захочу, – мне хотелось ему врезать, но координация с похмелья была у меня так себе.

– Я не могу больше спокойно смотреть, как мой лучший друг спивается и гробит свою жизнь. Тренер Джонсон дал четко понять: если ты снова пропустишь тренировку, то тебя выгонят из команды.

– Мне плевать, Чарли.

Я понимаю, что выгляжу жалко и веду себя как мудак, но сил на что-то другое у меня не было.

– Поэтому мы и едем к твоим родителям. Твоя мама быстро вставит тебе мозги на место.

Я уже жалел, что когда-то имел неосторожность познакомить его с родителями.

Мне ничего не оставалось, кроме как смириться. Поэтому я снова улегся на заднем сиденье.

Последний раз я был дома с Евой…

Боль снова кольнула в области сердца.

Быть трезвым – отстой!

– Миссис Фостер, – Чарли выпрыгнул из «Бетси» и растянулся в улыбке перед моей матерью. – Вы с каждым днем все красивее и красивее. Если у вас где-то припрятано зелье молодости, не забудьте поделиться рецептом.

Мама улыбнулась Клейстону и обняла его.

– Я рада тебе, Чарли, давно ты нас не навещал.

– Джоэл дома?

– Да, он в гостиной.

Чарли направился в дом, а я все еще сидел в машине, собираясь с силами.

– Хватит там прятаться, милый, – позвала мама, и мне не оставалось ничего, кроме как вылезти.

По ее лицу прошла тень огорчения. Представляю, что она сейчас видит.

Ее всегда такой идеальный сын сейчас стоит перед ней с недельной щетиной, с огромными мешками под глазами и убойным запахом перегара.

Она молчала, не зная, что сказать. Да и что тут скажешь? Она знала, что Ева ушла…

– Мик…

– Не нужно, мама.

– Нет, послушай. Я понимаю, что тебе больно, но это же не значит, что нужно уничтожить свою жизнь? Я уверена, что Ева поступила так не без причины. Поверь, я видела, какие чувства она испытывает к тебе.

– Значит, ты ошиблась, как и я!

Пройдя мимо матери, я направился прямиком в свою комнату.

Ближе к ужину Чарли заставил меня спуститься. Мы вели какие-то неловкие разговоры. Все старались обойти темы, связанные с Евой.

В основном общались только папа и Чарли, обсуждая наши последние матчи.

Когда с ужином было покончено, я снова отправился в свою комнату.