Лед тронулся

Вадим с Леной ошарашенно смотрели на дочь. Лена с ужасом поняла, что дочь стала совсем взрослой. Да и грудь какая выросла! Вадим испугался.

Он представил, как подобные мысли Маша выскажет кому-то в посольской школе. О последствиях лучше не думать! Но, с другой стороны, ведь права же! Что, начать лицемерить, воспитывая в ней советский патриотизм? Рассказать, что здесь, в Америке, негров линчуют? Однако, и согласиться с ней… Ведь брякнет где-нибудь что-то подобное и пиши — пропало!

— Между прочим, тебе, как будущему юристу, — Вадим старался говорить совершенно индифферентно, — следовало бы знать, что в Союзе полная дееспособность признается за гражданином с восемнадцати лет. А в США — с двадцати одного года. Так что, где больше соблюдаются права детей, бабушка еще надвое сказала.

Лена с восторгом смотрела на мужа. Машка растерялась, не зная, что ответить. Но быстро нашла выход:

— А кто тебе сказал, что я хочу быть юристом? Я хочу заниматься бизнесом. Только у нас бизнес называют спекуляцией. А здесь это вполне пристойное занятие!

— Возможно, — Вадим стал спокоен, как утюг. Перед ним предстал достойный оппонент, которого надо было задавить логикой, загнать в угол и заставить там заткнуться. Дело привычное. Он этим уже без малого двадцать лет занимается в судах. Он обязан победить! И победит! — Но я не уверен, что стоит рождаться на свет исключительно для того, чтобы научиться подешевле купить и подороже продать! Творческим занятием это уж точно назвать нельзя. И достойным тоже!

Машка растерялась. Здесь ей крыть было нечем. Но последнее слово она хотела оставить за собой.

— Так ты в «хай-скул» позвонишь? Я еще не решила, чем буду заниматься. А учиться с придурками-одногодками мне точно не интересно.

Лена хотела было вмешаться, чтобы отчитать дочь за неуважительное, нетолерантное («Это не по-американски!») отношение к одноклассникам, но не успела. Перебил Вадим.

— Да, позвоню. Я уважаю твое право принимать решения. Но и отвечать в случае ошибки придется тебе. Об обратном переводе, если не справишься, не заикайся!

— Заметано! — быстро согласилась Машка, которая признала, что спорить с отцом, — себе дороже.

Глава 14

После отъезда молодых в семье Осиповых-старших что-то сломалось. Неуемный Вадим, взрослеющая на глазах внучка-правнучка, уравновешенная умница Лена — их присутствие наполняло жизнь смыслом. А стоило им улететь за океан — мир остановился в своем вращении.

Илона, прежде постоянно переживавшая, сможет ли сын встроиться в новую жизнь, теперь беспокоилась еще больше. Мысль о том, что Лена с Вадимом и Машкой могут просто не вернуться из США, сделала ее взвинченной и крайне подозрительной. Она почти уверилась, что Михаил Леонидович, как и другие мужья, объявляя, что уехал на работу, на самом деле ездит куда-то совсем в другое место. Ревность, не тревожившая ее уже много лет, проснулась с необычайными свежестью и остротой.

Илона по нескольку раз в день звонила на фирму, каждый раз изыскивая повод побеспокоить мужа. Михаил Леонидович чаще всего оказывался на месте, но это Илону мало успокаивало. Она не могла понять, чем вызван его уход в себя, мрачное настроение, односложные ответы на вопросы, долгое сидение у телевизора и подробное изучение минимум пяти газет. Никогда раньше Михаил Леонидович политикой так пристально не интересовался.

А он вдруг почувствовал приближение старости. И виной тому стали политики. Михаил Леонидович никогда особо не беспокоился о том, сможет ли прокормить семью. Легкий характер, востребованность по работе и понятные «правила игры», лишь внешне менявшиеся с каждым новым Генеральным секретарем ЦК КПСС, помогали жить спокойно. Теперь все изменилось.

Между Горбачевым и Ельциным шла настоящая война. Само по себе это было совершенно невероятным — кто-то осмелился открыто выйти из КПСС, вступить в прямую борьбу с действующим Генсеком и не только оставаться в живых, но еще и набирать популярность. О Ельцине писали газеты, говорили по телевидению, — кто с осуждением, кто с восхищением, но ведь говорили!

В стране будто стержень сломался. Стали даже раздаваться голоса об отмене шестой статьи Конституции, закреплявшей руководящую и направляющую роль партии в жизни государства.

Январские события в Риге и Вильнюсе — танки на улицах, трупы, требования независимости и выхода из СССР — создавали ощущение крушения стабильности. И главное, телевидение все это показывало! Михаил Леонидович не любил пафосных слов, но в данном случае был полностью согласен с теми политологами (новая профессия неожиданно заполнила голубые экраны), которые все громче и чаще произносили: «Хаос!»