Лед в твоем сердце

Планирую как-то вмешаться в этот цирк, но Тим с его колючим высокомерием просто обходит стороной Аллу. Кажется, для него этой звездной особы просто не существует. Мачеха меняется в лице, стараясь скрыть унизительное изумление. Затем сжимает пальцы, прикусывает губу и выходит в коридор. Нет меня для нее. Забавно. Видел бы папа, как его любимая пытается завладеть мужским вниманием.

– Удивлена, что такой парень, – на последнем слове делает акцент, – вдруг общается с… такой девочкой, как Маша.

– Алла! – не выдерживаю я. Хочется схватить ее за волосы и утащить в комнату. Щеки мои полыхают от стыда.

– А, ну да, – вдруг подает голос Тимур. Он закидывает руки в карманы, расправляет плечи. Его лицо трогает ухмылка с ярыми нотками высокомерия. Хотя за все наше общение со мной он никогда не вел себя так. Да, показывал превосходство, но не до такой степени.

– Вот и мне удивительно, – кидает взгляд, полый презрения, Аллочка. Я сглатываю, сжимая челюсть.

– Знаешь что! – прикрикиваю на нее. На языке столько слов, да только все они неприличные.

– А такой парень, как я, должен общаться с… кем-то вроде тебя? – произносит Тимур, заставляя меня замолчать. Уголок его губ тянется вверх.

– Ну… – откровенно наглеет Алла. И если это не кокетство, не открытый флирт, то значит, что я совсем не разбираюсь в женщинах.

– Ну… – Тим делает шаг навстречу к Аллочке, сокращая между ними расстояние до интимно близкого. Клянусь, моя мачеха в этот миг покраснела, как самая обычная школьница. Она облизнула нижнюю губу, но не оттолкнула Тимура. Зато я решила, что прямо сейчас закончу домашний каламбур. Почему-то стало невыносимо смотреть на этого высокого красивого парня рядом с… Женой моего отца.

– О женской красоте, конечно, не спорят. Однако, детка, если тебя трахает взрослый мужик, это еще ни о чем не говорит, – с усмешкой отвечает вдруг Тим и отдаляется. Подходит к дверям, но останавливается и кидает через плечо: – Маша, поехали.

Где-то внутри меня случился ураган из разных эмоций. Я осторожно глянула на Аллу, которая явно пребывала в шоке. Ее рот до сих пор был открыт, а ресницы взмахивали. Мне стало смешно. Ведь папа так лелеет эту принцессу на горошине. А тут какой-то смазливый парень нагло опустил. Наверное, это в корне неправильно – чувствовать свое превосходство на фоне мачехи. Однако ничего не могу поделать.

Хватаю рюкзак и выхожу следом. Мы спускаемся по ступенькам, и мне кажется, что у Тима чертовски красивая спина. В меру широкая, мужественная и идеально ровная. Он как кот, вальяжно переступает ступеньки, а я бегу позади. Почему-то не хочется думать ни о чем плохом. Просто смотреть на спину этого парня, и к черту все. Потом, правда, мозг дает команду. Напоминает: Тим не для меня. Тут Алла права. Мы разные. Для него есть только девушки на один день, а для меня любовь – это нечто особенное и необъятное. Без логики и здравого смысла.

– Садись, – говорит Тим, когда мы оказываемся на улице.

– Угу, – киваю и залезаю на байк. Сколько раз уже ездила с этим ледяным мальчишкой? А ведь мы едва знакомы. Но ощущение, будто знаем друг друга всю жизнь. Слишком приятное ощущение, от которого покалывает где-то в груди.

– Куда едем?

– В школу, а адрес…

Мы выезжаем со двора. Проскакиваем вдоль машин по забитым дорогам и на красный сигнал светофора. Я прижимаюсь крепче к Тиму. Если мы больше никогда не увидимся, пожалуй, этого человека буду еще долго помнить. Таких единицы. А может, он вообще один.

В таких обычно влюбляются сразу, потому что стрела амура беспощадно целит в самое сердце. В глазах девушек они без изъянов, их можно ненавидеть, но к ним люто тянет магнитом.

Пусть это будет наша последняя встреча. Потому что иначе боюсь, что буду страдать. Я чувствую это где-то на подсознательном уровне.

Не доезжая до школы, возле угла, прошу Тима остановится. Он не спрашивает ничего, молча выполняет просьбу и ждет, когда я слезу с байка.

– Спасибо, – говорю на прощание. Солнце играет с его карамельными волосами, а глаза переливаются, словно там живут две маленькие льдинки.

– Ага, – кивает Тимур, скользя по мне взглядом. Так нагло парни никогда на меня не смотрели, будто пытались найти изъян или же самое большое достоинство. Я прикусила нижнюю губу и кое-как выдала улыбку.

– Ну… пока.

– Ну пока, Маша, – он не улыбнулся. И я поняла, что пора уходить.

Тяжелый вздох.

Теперь уж точно последний раз, хотя вслух мы об этом не говорим, но оба знаем. Наверное. Как иначе. Мне становится немного грустно, но это мимолетная грусть. Пройдет. Вот переступлю порог школы, и все пройдет.

Разворачиваюсь и перехожу дорогу. Не оглядываться. Хотя совру, если скажу, что не было интересно, смотрел ли он мне вслед или нет.

Иду быстро, разглядывая асфальт под ногами. Не замечаю как людей вокруг, так и времени. А вдруг это все плод моего воображения? И не было ночи на крыше. Странно. Необъяснимо странно.