Led Zeppelin. Самая полная биография

События лета 1969 года накалили ситуацию до предела. Ставки были высоки как никогда. Давление нарастало, зрителей на концертах становилось все больше, а их ожидания – выше. Джимми не давал группе спуску: желая закрепить и развить невероятный успех группы, при первой же возможности он загонял музыкантов в ту или иную студию.

«Это было безумие. Мы писали треки в отелях, потому что времени катастрофически не хватало. Мы записывали ритм-трек в Лондоне, вокал – в Нью-Йорке, губную гармошку – в Ванкувере, а затем возвращались в Нью-Йорк для сведения».

Карта записи второго альбома и правда напоминала маршрут странствующего художника. В крохотной «Morgan Studios» Северного Лондона группа записала треки для песен «Thank You», «Livin’ Lovin’ Maid (She’s a Woman)» и «Sugar Mama» (работа над ней не была закончена). В качестве звукорежиссера выступил брат Глина Джонса, Энди. «Heartbreaker» писалась в Нью-Йорке на «A&R Studio». Ритм-трек уже был на пленке, а соло Джимми вставлено гораздо позже, когда группа приехала на студию «Atlantic». Пейдж вспоминал, что «идея соло пришла гораздо позже, и потому пришлось добавить его в уже готовую запись, где, условно говоря, заранее было подготовлено свободное место». Здесь же он добавил последние штрихи в «Bring It On Home», изначально записанную на модной «R&D Studios» в Ванкувере. «Moby Dick» появился на свет в стенах «Mirror Sound» в Лос-Анджелесе, а «Ramble On» – на «Juggy Sound» в Нью-Йорке. А чтобы закончить сведение «What Is and What Should Never Be», пришлось вернуться в Лондон на студию «Olympic».

«По сути, мы записали и свели в одну пластинку весь наш путь от Западного до Восточного Побережья», – Джимми явно был доволен результатом.

Необъяснимым образом группе удалось подготовить однородный альбом с отличной «атакой», как говорил Пейдж. Так Джимми называл энергию и драйв, с которыми его группа вгрызалась в материал, стараясь «передать все свои эмоции куску винила». Очень важно, чтобы студийная запись могла передать концертную динамику с присущими ей спонтанностью и импровизацией. «Мы смогли вложить в пластинку нашу концертную и гастрольную энергию, и это отчасти определило ее драйв».

Деятельность группы, как на сцене, так и вне ее, становилась интенсивнее. Когда в августе 1969 года Led Zeppelin вернулись в Лос-Анджелес, они выбрали для себя новый «командный центр». «Chateau Marmont», при всех заслугах, сделал музыкантов чересчур доступными, вплоть до того, что в дверь их бунгало мог постучаться кто угодно. Чем все и пользовались. Территория отеля не предполагала уединения, так нужного любому человеку, тем более творческому. Последней каплей стало 8 августа, когда группа, возвращаясь с концерта в Сан-Бернардино, услышала новости о зверском убийстве актрисы Шэрон Тейт и ее друзей на Голливудских холмах, совсем недалеко от отеля. Питер Грант, от греха подальше, перевез группу в другое место на несколько кварталов западнее бульвара Сансет. «Continental Hyatt House», типичный многоэтажный отель, часто принимал в своих стенах неугомонных мастеров рок-н-ролла.

Безопасность «Хаятта» была в глазах смотрящего. «Он скорее напоминал ночной клуб, чем отель», – говорила завсегдатай гостиницы, знавшая все его закоулочки, Биби Бьюэл[71]. Глядя на обстановку в вестибюле, можно было подумать, что здесь проходит Национальная конференция групи. Холл облюбовал рой полуодетых молодых девушек, не оставлявших сомнений, что это их территория. Они приходили и уходили, когда им вздумается, и мечтали провести время с кем-то из музыкантов. Безусловно, Led Zeppelin производили эффект валерьянки для кошек. Репутация любителей шалостей шла впереди них, и установленный перед входом транспарант «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, LED ZEPPELIN» едва ли мог отвадить все больше разраставшуюся толпу поклонниц.

Всего за несколько дней отель навсегда нарекли «Райот-Хаус» («The Riot House», дом кутежа и разврата) из-за того, что творилось под его крышей. По словам Майкла де Барреса, «это был эпицентр рок-н-рольной жизни». Led Zeppelin заняли весь девятый этаж. Питер Грант и Джимми Пейдж забронировали себе по несколько номеров, так что их не могли найти даже другие участники группы. Дэнни Голдберг, часто пересекавшийся здесь с «Цепеллинами», вспоминал: «Отель стал похож на одну большую игровую площадку. Там царила полная анархия. Уже в 3–4 часа ночи Бонэм врубал на полную громкость свои любимые пластинки в номере». Если кто-то из гостей жаловался на шум, администрация отеля его переселяла. «И таким образом у группы формировалось ни с чем не сравнимое чувство вседозволенности».