Ледария. Кровь и клятва

— Знаю, - вздохнула Карланта. - Отдай их барону Дригету. Скажи ему… - она взмахнула рукой, пытаясь наскоро придумать что-то, что перечеркнуло бы ту отвратительную стычку две недели назад.

— Не тревожься. Я все скажу. И чем кормить, и сколько бегать, и что мы с тобой будем бесконечно благодарны. Я это умею.

Карланта улыбнулась, поднялась с пола и отряхнула штаны.

— Тогда пиши свои письма, я иду собираться.

Она вышла из кухни и что-то пробормотала по дороге к лестнице.

— Что?

Глорпка взбежала наверх и юркнула в свою комнату.

— Я увижу настоящего принца! — донеся оттуда переливчатый смех.

Еще одна маленькая ложь в ряду прочих. Кэларьян встал и заковылял в библиотеку за пером и пергаментом. Адемар может не получить письма. Он может не захотеть прятаться в Корсии. Зная его характер, можно точно сказать, что не захочет.

Но обман удался, Карланта будет в безопасности, - остальное неважно. Он напишет Адемару все, как есть: что в городе находится укрытие, что у него появились необычные враги, и что они уже сделали свой ход. В свечении принца ясно видно следы Искусства, но что за воздействие они применили и почувствовал ли что-то Адемар, неизвестно. Ему не объяснишь всей опасности, не предостережешь - не поверит. Он знает, как бороться с армиями и шпионами, но посвященный может ходить под самым его носом и вредить больше любого латника с оружием. Незаметно и безнаказанно.

Эта сторона Искусства всегда отталкивала и заставляла Кэларьяна присматриваться к тем, кого хотелось посвятить в чудесную тайну. И он присматривался, тщательно и долго. А Итан Ригелли… Хотелось верить, что тоже.

Однако всегда остается случайность, управляющая жизнью круче всяких намерений. Неосторожное слово, неосмотрительный жест, излишнее влияние там, где можно было без него обойтись. Случайно к ним попал Лоис. Но это приобретение только украсило Орден. А Эмилия… Нет, это, конечно, не было случайностью, что бы ни утверждал Ригелли. Он заметил ее, он захотел ее, и он ее получил. Дверь, за которой она увидела безграничные возможности, открылась не просто так.

Капля чернил сорвалась с пера Кэларьяна, но он ничего не видел, целиком уйдя в прошлое. Все начиналось с одной приоткрытой двери - для них всех - со щелки, через которую было видно нечто, не укладывавшееся в сознании. И ведь кто-то мог пройти мимо, уверив себя, что ошибся, что не так понял увиденное. Лоис Катарк так и сделал. Он шел на занятия, и в тот момент, когда Кэларьян входил в кабинет к Ригелли, увидел, как тот удерживает в воздухе под потолком книгу, смеется и листает страницы щелчком пальцев. Театральность всегда была одним из его любимых недостатков.

Лоис почти прошел мимо. Он ушел и вернулся, он постучал, но когда вошел, книга уже лежала на столе. Но и Кэларьян, и Ригелли все поняли - на простом лице Катарка удивление и возбуждение читалось легко, как на листе пергамента. Оба посмотрели на него, друг на друга - и согласно кивнули. Лоис им нравился. Тихий и скромный, он никогда не стал бы похваляться тайнами перед другими и, что было важно для Ригелли, - оспаривать его превосходство.

Кэларьян взглянул на кляксу и рассеянно промокнул ее рукавом.

Сейчас же важным было то, что Лоис никогда не вступал в борьбу интересов и фракций. И никогда не стремился узнать запретные тайны. Старый добрый Коротышка Лоис. Он может стать связующей нитью между Кэларьяном и обезумевшими посвященными. Он наверняка что-то знает, не может не знать. Посвящённые выманили Кэларьяна с севера, хорошо. Они показали, что играют всерьез. Что дальше? Едины ли они в своем желании узнать тайну последнего заклятья Ригелли? Кто был посвящен в орден за последние десть лет, что это за люди?

Кэларьян покрывал пляшущими строчками лист и никак не мог привести свои чувства в порядок. Воспоминания не хотели отпускать сердце. Через два месяца после того, как Лоис видел через щель в двери Ригелли недозволенное, сам Кэларьян увидел там же, как учитель заставляет парить вокруг Эмилии восемь книг, а она хлопает в ладоши - обычно очень серьёзная, колкая, усталая от борьбы с предвзятостью магистров к женщине. Рядом с Ригелли она выглядела счастливой.

Учитель сказал, что она увидела его случайно, как и Лоис. Кэларьяну всегда казалось, что это неправда. Эмилию он не спрашивал.

Лист кончился, строки заполнили его сплошной сетью. Пока хватит. Не стоит вываливать на голову Лоиса слишком многое, так он может и вовсе спрятаться в раковину, не желая не то что вступать в борьбу друзей и коллег, но даже знать о ней.

Кэларьян присыпал пергамент песком, сдул его, сложил лист и запечатал конверт сургучом. "Торас" написал он на лицевой стороне. Имя какого-то писаря из глубокого прошлого, выбранное Лоисом как кодовое. Катарк помнил имена всех канцеляристов Ледарии за последние пятьсот лет, никто другой не смог бы уместить в своей памяти и трети. Может быть, за это Ригелли и ценил его на самом деле - за любовь к архивам и готовность искать там ответы на вопросы учителя все дни напролет.