Ледария. Кровь и клятва

Рыжий, карлик, потом тощий, — их лица Симель знает так же хорошо, как лица родных. Другие убитые ей уже не снятся — только самые первые, из-за которых завязалась война с бандой. И каждый раз, как приходит этот сон, она убивает их снова и снова, пока не умрет последний, лысый. Каждый раз она надеется, что проснется раньше, но сон идет своим чередом.

Вот падает бородатый.

Вот Хави кричит: “Уходят! Бросайте все! Гоните главаря!”

Вот с уханьем проседает крыша в доме, у которого лежит женщина, и старик — сухой, трясущийся дед — выползает из дыма на улицу. Он далеко, но Симель видит запачканные сажей щеки и пальцы, сжимающие спасенные пожитки. Стучат башмаки, из-за угла выскакивает тощий бандит. Он не смотрит, куда бежит, — его вот-вот настигнет латник Симели, — и ударяется лбом прямо в ее забранную сталью ногу. Кони затирают тощего боками, и ей остается только ткнуть острием меча под ухо — туда, где тело не закрыто самодельной броней. Хави снова кричит, чтобы она послала людей, его отряд слишком мал и не может разделиться, но другой крик — нет, скорее визг, — перекрывает его голос. Это старик — он увидел женщину и скрючился у ее ног. Сверток падает на землю, а лысый — лысый уже выбегает с соседней улицы, застегивая штаны. Его руки пусты, он здесь не для того, чтобы грабить. Его взгляд падает на вещи старика, и он наклоняется подхватить на бегу хоть какую-то добычу.

Симель не хочет двигаться. Достаточно того, что она кинулась туда в реальности, а за эти годы даже призрак лысого уже получил свое. Но она не чует рук и ног, видит только, что Ирис под ней разворачивается и несется к старику. Тот в отчаянном гневе цепляется за свой помятый узел, хотя уже ясно, что твари Фрейцера убьют и за одну монету. Лысый замахивается ножом, но Ирис уже рядом, а высоко занесенный меч обрушивается вниз, прямо на круглую, белеющую в темноте голову. Кажется, что это будет не сложней, чем с тыквой на палке. Но в следующий миг из расколотого черепа брызжет кровь, и все вокруг покрывается красной влагой. Было так на самом деле или нет? Она не помнила. Кто-то после отирал ей лицо и руки или, может, это был еще один сон?