Ледария. Кровь и клятва

— Что? — Кэларьян нагнулся к ней, не отпуская ремней. — Не надо ускоряться! Торп стоял тысячу лет и никуда не денется!

Девушка махнула рукой — она думала только о том, чтобы поскорее оказаться в городе своей мечты.

Когда они вернулись в селение после схватки с наемником, Кэларьян собрался с духом и заявил, что покидает Север. Изоляция, служившая защитой все эти годы, стала опаснее городской толчеи. Его обнаружили, обвели вокруг пальца, и прятаться в снегах больше не было смысла. Карланта слушала, не в силах вымолвить ни слова, а он бегал по комнате и дрожащими руками перебирал свои рукописи и дневники. От мысли о том, чтобы оставить их, щипало в глазах, но стоило признать очевидное: он никогда не вывез бы все это обратно.

Когда его лошади не пережили зиму, а ставшая ненужной повозка пошла на растопку, Кэларьян понадеялся на глорпов. Когда-нибудь, думал он, они отвезут меня и мои книги на юг. Но в это всегда было трудно поверить - груз несъедобного пергамента не обрадовал бы ни одного погонщика. Теперь же дело приняло совсем другой оборот, и молва об опасном чужаке лишит его последней поддержки. Уезжать нужно немедленно, и пара собак — это все, на что можно рассчитывать. Они повезут его и провизию, какие уж тут книги. Однако Кэларьян никак не мог смириться с потерей манускриптов и упорно метался по комнате, хватаясь то за один, то за другой, и мысленно уменьшая на их вес свою пайку.

Никогда еще Карланта не видела старика в таком смятении. Он начинал что-то объяснять, но прерывался на полуслове, разбрасывал свои драгоценные манускрипты и забывал, о чем говорил. Горький комок вставал в горле, мешая дышать. Напряжение, державшее ее крепкой хваткой, спадало, уступая место слезам. Не успела она пережить одну беду, как на горизонте появилась другая. Она не хотела, она просто не могла остаться одна после всех этих лет, после того, как ей показали нечто большее, нежели то, что было вокруг. Как сохранить эту связь с неведомыми землями, когда рядом не будет дедушки? Глядя исподлобья, как Кэларьян собирает вещи, она сидела, уткнувшись головой в сложенные на столе руки и глотала сердитые слезы. Что теперь будет? Она отвезет его в Торп и вернется домой одна? Одна?! Нет, никакие южные города ей уже были не милы. Торп, о котором она мечтала всю жизнь, казался врагом, отбирающим дедушку, и она что угодно отдала бы, лишь бы никогда не уезжать из селения.

— Девочка! — воскликнул Кэларьян, увидев ее лицо. Он балансировал на табурете перед шкафом с кипой свитков в руках. — Карланта! — свитки полетели на пол, а старик неуклюже пробежал к очагу, налил из котелка густой жидкости и, расплескав на ходу половину, поставил перед ней дымящуюся чашку. — Пожалуйста, выпей, это поможет успокоиться. Не плачь, я все исправлю. Твое племя будет в безопасности, а меня уже не застанут врасплох. Мне просто нужно двигаться очень-очень быстро. Тогда те, кто следят за мной, увидят, что я далеко от вас. А в Торпе будет безопасно! Пожалуйста, не бойся…

— Я не боюсь, — угрюмо и с вызовом проговорила Карланта, утирая нос и подтягивая к себе чашку с отваром земляной белянки — ее запах было сложно с чем-то перепутать. Вдохнув сладкий пар и сделав несколько глотков, она ощутила, как по телу разливается тепло, а голова становится пустой и легкой. Она не стала допивать до конца, чтобы не уснуть, и отставила чашку. Брови Кэларьяна сошлись у переносицы, глаза сверлили ее тревожным взглядом. По всему было видно, что он едва не рвет на себе волосы и совсем потерял голову — иначе сразу понял бы, чего она боится. Хлюпая носом, но все же тоном, не терпящим возражений, Карланта проговорила:

— Когда я отвезу тебя в Торп, я тоже останусь там. До лета, — прибавила она, когда лицо Кэларьяна вытянулось от удивления.

— Ты? Отвезешь меня? — переспросил он.

— Конечно, — живо представив себе дедушку, вынужденного в одиночку добираться до Торпа, Карланта на мгновение забыла свои горести, а потом еще и насмешливо улыбнулась. — Кто здесь не умеет охотиться и как следует править собаками? А кто — самый быстрый погонщик? Я поеду с тобой, иначе и быть не может.

Кэларьян окинул ее молчаливым взглядом и снова заходил из угла в угол, дергая себя за бороду. Между тем, Карланта скинула меховую куртку, отпила еще глоток пахучего отвара и потянулась — слезы всегда отбирали столько сил. Нужно было что-то делать, думать о чем-нибудь, чтобы прийти в себя. Мысли о поездке в Торп снова закрутились в голове, но уже под другим углом. Это решение — такое простое, хоть и не без препятствий со стороны родни — казалось лучшим выходом из положения.

— Я не уверен, Карланта, — сложив руки на груди, проговорил Кэларьян.

— Никто не даст тебе собак без возврата, — пожала она плечами. Этот аргумент казался не главным, но на деле был самым веским.