Леди Артур

— Да ну нафиг! — не сумел я сдержать возглас удивления, а стоявшая рядом Клэр спрыгнула на землю и выхватила меч и пистолет.

— Я не должна бояться. Я должна быть лучше, — торопливо проговорила она, стуча зубами, а потом быстро оглянулась на меня. В её глазах читались одновременно и растерянность, и нежелание отступать. Подрастёт девка — героическая воительница будет, если не погибнем из-за мелкой глупости.

Я тоже спрыгнул и тут же увидел рядом с собой Катрину, которая держала в каждой руке по тяжёлому пистолету.

— Вождя надо грохнуть, и все отступят, — произнесла она и прикусила губу, с прищуром глядя на крутящего свисток гамадрила.

— Рано, — ответил я. — Вдруг они отступят.

Катарина пожала плечами и подняла руки с пистолетами вверх, словно не к бою готовилась, а к дуэли, а потом плавно опустила, наведя стволы на вожака. Вначале мелькнула мысль, что это слишком пафосно, а потом меня осенило: она же специально передо мной выпендривается!

— Опять псоглавые? — раздался у самого уха голос Лукреции, а потом она торопливо забормотала проклятия и достала книжку из висевшего на ремешке через плечо чехла. — Какого стручка им надо?! Зачем дала уговорить и пошла, как овна на верёвке? Жилось же неплохо в Галлипосе, так нет же, жадность пожрала рассудок, пожри её бездна! — различил я её слова в потоке бормотания, а потом она взволнованно спросила: — Кто будет танковать, а кто меня прикрывать?

Я слегка улыбнулся: тренировки не прошли даром, и слово из игрового обихода прилипло к волшебнице намертво.

А вскоре надежда на мир рухнула: на телегу рядом с вождём запрыгнул ещё один гамадрил — весь седой и раскрашенный охрой в тигровые полосы. Он держал в руках посох с черепом, привязанным на навершии. И вместо «Акуна матата» заорал отрывистые слова на человеческом языке.

— Добыча! Наша! Вы!

Толпа обезьян взревела, и из задних рядов строя полетели камни, выпущенные пращниками, и дротики. Одновременно с этим взвыл на высокой ноте магодетектор, Лукреция громко заорала заклинание: «Парэд дайра — воздушная стена!», а Катарина выстрелила из двух стволов сразу.

Полетевшие в нас дротики и камни отскочили от невидимой преграды, но и пули храмовницы не достигли цели. Вождя и седого псоглавца окутало оранжевое сияние, по которому прокатились волны, как от упавших в воду камней, и кусочки свинца упали в траву, не причини никому вреда. Шаман обезьян разинул пасть и протяжно и визгливо засмеялся. А вождь взмахнул рукой и отдал приказ.

— Хуна-хуна о-о-от!

Строй псоглавых приподнял щиты и двинулся на нас. И нутро подсказало мне, что дело пахнет керосином. Это не та безумная шайка, с которой мы бились раньше, а хорошо подготовленное подразделение. И плевать, что это нелюди: копья и топоры одинаково хорошо убивают и в полузвериных руках, и в человеческих.

— Полукруг! — завопила подоспевшая Герда. Она бесцеремонно схватила за локоть Клэр и сунула ей в руки щит, который достала из колесницы, а потом оттащила юную графиню, заслонив собой. Остальные солдатки начали сбиваться в плотное построение, образовав полумесяц, обращённый выпуклой стороной к врагу.

— Может, отступим? — прокричала Лукреция, не сводя глаз с шамана, начавшего притоптывать на месте, грясти посохом и проговаривать на одной ноте речитатив.

— Нет! Там ещё один отряд преградил дорогу. Они из кустов перестреляют бычков, и нам всё равно придётся принять бой.

Я оглянулся по сторонам. Да, ситуация не самая лучшая. Нас полтора десятка против полусотни. С ними колдун, поэтому на Лукрецию надеяться не стоит, ей придётся вести дуэль против матерого боевого мага. А в реке к переправе приближалось змеистое чудовище, тащившее Джека.

Я уже начал проклинать свою глупость. Надо было послушать Катарину и Герду, но нет же, халумари не сдаются! Теперь будем расхлёбывать, если живы останемся. А потом меня осенило:

— В воду! Кольцо в воду!

— Ты что задумал?! — почти одновременно закричали Катарина и Герда, и внезапно меня поддержала Клэр:

— В воду! Вперёд, на подвиги!

Я не успел опомниться, как Катарина подхватила меня под локоть и потащила чуть ли не на весу. Кто-то уцепился за поводья гончих бычков и потянул их вместе с колесницами в заросли. Но сама переправа была недоступна, пришлось ломиться сквозь камыш. Я ушёл в воду почти по шею, едва доставая ногами до песчаного дна. Бычки испуганно мычали, как антилопы-гну на переправе с крокодилами, но их несколько раз кольнули в бока, и животины, выпучив глаза, пошли вперёд, таща сквозь трещащий камыш колесницы. Воительницам вода доходила только до середины груди.

— Ута-а-а. Нак! — завопил вожак псоглавых, и орава последовала за нами, держа строй. Им бы ринуться врассыпную, но они боялись. Поодиночке каждый уступал рослым воительницам. — Ука-а-а! Мак-мак! — продолжал он орать.

Умный гадёныш! Часть обезьянцев помчались к броду. Ниже по течению мы двинуться не могли, так как там было глубже. На другой берег мешал выбраться крутой подъём. Нам оставалось только двигаться вдоль обрыва к броду, но его сейчас перекроют.