Леди Чудо

Оглядывается и осторожно спускается, едва не поскользнувшись, подлетаю, обхватывая мужчину за талию. Разрядом бьёт по сердцу, и задерживаю дыхание, а он наоборот, слишком густо выпускает горячий пар изо рта. Быстро отпускаю его, делая вид, что ничего не происходит. Не уловила его аромат одеколона, приправленный корицей. Я сейчас не для себя это делаю, а для него. Никак иначе, не думать.

Подхожу к двери, запертой на праздники, опускаюсь к камням и поднимаю каждый, пока не нахожу ключ.

– И как часто вы вламываетесь на маяки? – Спрашивает Артур, пока я отпираю дверь.

– Очень часто, особенно на этот. Мы бегали сюда детьми, а потом уже подростками. Да и я любила бывать здесь в тишине и слушать шум моря, смотреть вокруг и мечтать, – улыбаясь, вхожу в тёмное пространство.

– Он действующий. Вас ни разу не поймали? – Поднимаюсь по лестнице, а он идёт за мной.

– Было несколько раз, но это не помешало нам продолжать вылазки, – смеясь, тяну на себя дверь, и морозный воздух вновь покалывает щёки, когда мы оказываемся на смотровой площадке.

– А теперь то, ради чего мы пришли сюда, – произношу я, подходя к перилам и указывая на местность. Внутри меня колышутся чувства, видя запорошённые снегом дома, переливающиеся разноцветными огнями. Мой взгляд останавливается на месте моих грёз, и так ярко возвращаются воспоминания, что сердце бьётся быстрее.

– Хм, на что смотреть-то? – Поворачиваюсь к Артуру, приподнявшему брови, и даже не разглядевшего этой сказки.

– На замок. Ну же. Неужели, вы не видите его? Посмотрите, насколько он невероятно прекрасен отсюда. Эти пики башен в снегу, фасад, даже отсюда чувствуется его великолепие. Боже, не могла насмотреться на него всю жизнь, мечтала, как станцую там или просто вдохну аромат прошлых веков. И это у меня получилось, правда, не станцевать, но увериться в том, что он жив. Изнутри жив и хочет продолжать это делать. Ведь это невообразимо. Вы только представьте, Артур, когда-то сюда могли добраться только на каретах и здесь была сама Королева, устраивались приёмы и пышные свадьбы. В нём происходила история стольких судеб, он хранит такое количество тайн. Вот бы он мог разговаривать, – смеюсь, полностью поглощённая, своим восприятием.

– Он вас попросил это сделать, да? Привести меня сюда и дать послушать ваши речи о том, как жизнь прекрасна? – Сухо подаёт голос Артур.

– Кто? – Улыбку стирает с моего лица, и я оборачиваюсь к нему.

– Роджер. После того как узнал, что я выставляю его на торги. Он воспользовался вашей наивностью и заставил это сделать. Но увы, Анжелина, на моё решение это не повлияет, – сурово отвечает он.

– Ничего подобного, – быстро мотаю головой, делая шаг к нему. – Он не говорил и тем более не заставлял меня это делать. Это я, если хотите винить кого-то, то вините меня, но не его. Простите.

– Вы просто не поняли, как он это сделал. Он действует всегда чужими руками, – медленно произносит он, подходя к перилам, – всю мою жизнь так. За него всегда всё делала мать. Покупала мне подарок на день рождения, когда он даже о нём и не помнил. Но я знал, что он ни черта не участвовал в нашей жизни. Изредка, когда Энтони был болен или занят, не имея возможности развлекать его, как мартышка.

– Это не моё дело, и вы можете не слушать меня, но, мне кажется, что вы неправы. Вы знаете только одну сторону медали, а как же вторая? Простите меня, Артур, но я не понимаю. Конечно, ваши отношения очень сложные, но их сложность заключается только в непонимании друг друга и нежелании это делать. Вы вольны думать, как хотите, это ваше восприятие, и никто не имеет права заставлять вас изменить его, – тихо произношу я, подходя к нему и вставая рядом.

– У вас есть семья, Анжелина, а у меня была только мать. Всем этим, собой, я обязан только ей. Она с детства учила меня быть взрослым и решать проблемы самому. А его не было. Я желал смерти брату, и вот оно исполнилось. Но думаете это принесло мне радость? Нет. Я любил брата, несколько завидовал тому, как легко ему даётся общение со всеми и его раскрепощённости, но мы разные. И именно я получил первым извещение о его смерти. Я прилетел сюда и увидел весь этот ужас, кем он стал на земле. Я заплатил всем, некоторых отправил в другие страны, только бы никто не обмолвился словом, что он сотворил. И я корил себя в тот момент о своих детских желаниях. Во всём виноват Роджер, если бы не он, то Энтони не умер бы.

– Примите мои искренние соболезнования, Артур, – смахиваю слезу, выкатившуюся из глаз, и ещё глубже проникаюсь этим человеком.

– Это уже неважно, Анжелина. Энтони мёртв, а мне оставил разгребать его проблемы, – резко мотает головой, словно сбрасывая с себя печаль и человечность, не давая себе хотя бы немного поскорбеть.