Леди-Дракон. Факультет оборотничества

Внутри меня бушевала ревность. Ревность боролась со стыдом. Стыду помогали комплексы из серии «да кому ты нужна», «поиграет и бросит». За ревность вступилась самооценка. Вернее, ее остатки. В нокаут всех отправило желание вылечить Клэя.

— Переохлаждение было? — спросила девушка.

Я не сразу среагировала на вопрос, отвлеклась на размышления, какой длины у нее ноги.

— Было, — вздохнула.

— Сильное?

— Очень.

Ладно хоть Клэй не сопротивлялся: позволил себя осмотреть. Только магию сразу же отверг. Но такое поведение не редкость для больных, на некоторых магия действует еще хуже, чем болезнь.

— Воспаление легких, — изрекла вердикт лекарка. — Постельный режим, обильное питье, витамины и вот это зелье. За неделю поправится.

Мне сунули в руки листок с рекомендациями и небольшую бутылочку с зельем. Лекарка грациозно поднялась и прошествовала к выходу. Я отдала ей плату, один золотой, и с облегчением закрыла дверь. Потом взглянула на листок. Зелье принимать надо было постепенно, за три дня.

— Давай по ложке три раза в день? — предложила я. — Как раз.

— Иди учиться, — буркнул Клэй. — Разберусь.

— Нет уж, давай зелье выпьешь, потом будешь разбираться.

— Я. Не. Буду. Это. Пить.

И голос слишком уж твердый для умирающего больного. Никак лекарка к жизни нас вернула!

— Хорошо, — покорно вздохнула я, а про себя подумала: «Будешь!»

— Тогда пей морс. Сейчас закажу. Тебе сладкий или не очень?

Он молчал.

— Клэй! — разозлилась я. — Если ты будешь себя так вести, я вызову твоих родителей! Обоих!

— Сладкий.

Морс принесли быстро. Как удачно совпало: и сироп на вкус оказался сладкий. Поэтому я вылила треть бутылька в графин с морсом и хорошенько размешала. За день выпьет, а остаток я спрячу, чтобы не догадался. Вот ведь упрямый дурак…

Однако что-то пошло не по плану. Когда я подала Клэю кружку с морсом, обогащенным зельем, тот сначала принюхался, а потом отпил немного. И сразу закашлялся, выронив кружку.

— Да что за…

— Инеевая! Выйди отсюда, оставь меня в покое! — рявкнул Клэй, а потом его голос сорвался.

И уже хриплым шепотом он закончил:

— Мне нельзя зелья и лекарскую магию!

Все. Это стало последней каплей. Я отказалась что-либо делать, говорить или думать. Я, в конце концов, девушка. Судя по всему, небольшого ума. Так что я свернулась в клубочек возле Клэя и решила немного пореветь.

— Ну, прости ты меня! Что мне еще сделать? Не хотела я, помочь пытаюсь!

— Вил, блин, — Клэй говорил очень тихо, — ты ненормальная! Романтику ты не уважаешь, кусаешься. Грубая сила тебя тоже не привлекает. И вот ты случайно помогла мне простыть — и ревешь в обнимку с моей ногой. Я устал за тобой бегать. Мне помереть надо, чтобы ты решила обратить свое драгоценное внимание на меня?

— Да, — обиженно всхлипывая проговорила я, — а ты ко мне ради чего привязался? Потому что я дракон?

— Сначала потому, что ты меня обошла на вступительных. Потом потому, что ты дракон. Потом ты красивой оказалась. И кусачей. Вот откуда ты такая кусачая, а?

— А оттуда, что ты баб вообще не сортируешь, — буркнула я.

Слезы кончились. Раз препираемся, значит, я почти прощена.

— Мне оно надо, быть очередной девушкой на неделю?

— Инеевая, — Клэй опять закашлялся, — девушек на неделю так не достают. Я на тебя времени и сил потратил больше, чем на всех девушек, вместе взятых. Ну и за что ты меня так? Ты готова идти на свидание с половиной академии, но не со мной!

— Извини. — Я усиленно делала виноватый вид. — Откуда я знаю, сколько ты времени тратишь на девушек? Я никогда ни с кем не дружила и уж тем более не встречалась. Лучше не пытаться, потому что ты потом вспомнишь меня за бутылочкой пива, а я… драконы если влюбляются, то крепко.

— Знаю, — вздохнул Клэй, и мы замолчали.

— Мне сложно поверить, что я кому-то нравлюсь, — вдруг вырвалось у меня и пришлось прикусить язык.

— Почему?

— Там, где я росла, не было никого, кто бы мне говорил, что я симпатичная. Или кто пригласил бы погулять. А перед глазами был пример мамы, который доказывал, что мужчины, увы, даже самых красивых и умных женщин не терпят рядом с собой долго. Откуда ж я могла знать, что далеко не все такие, как мой отец.

— А что с твоим отцом?

— Да ничего. Сбежал.

Клэй опять принялся кашлять. Так жалко его стало: горячий, больной, явно уставший после почти бессонной ночи. Так жалко, что не выдержала, уселась рядом и поцеловала в висок, зачем-то зажмурившись. Может, глупо после всех наших поцелуев смущаться, но для меня это действительно поступок, и если он его не оценит, то…

Оценил. Сделал непроницаемое лицо и отвернулся, мол, я все еще обиженный.

— Ну что мне сделать-то?! — взорвалась я.

— Не знаю, может…

— Так? — Я встрепенулась. Есть захотел? Или чай?

Ага, сейчас!

— Надевай халат лекарки и продолжай вокруг меня скакать. Сочтемся!

— Клэй, так не…

Я не успела договорить: в дверь постучали. Пришлось идти открывать, и уж точно я не ожидала увидеть на пороге госпожу Сероглазую. Я тут же покраснела и пролепетала что-то вроде «здрасте». Что она обо мне подумает!

Не знаю, подумала ли, но довольно тепло улыбнулась.

— Привет, Вил. Где там этот больной? Как его угораздило-то?

— Это я…