Леди Джейн

Измученная молодая женщина охотно вошла в дом. В комнате — сразу за входной дверью — было тихо, прохладно; широкая кровать с безукоризненно чистой постелью так и манила к себе. Мадам Жозен особенно гордилась опрятностью своей спальни.

Молодая женщина почти упала в кресло-качалку, откинула голову на подушку и выпустила из рук чемодан. Девочка поставила корзину на ближайший стул и прижалась к матери, с испугом осматривая чужую комнату. Мадам Жозен, ковыляя, вернулась со стаканом воды и пузырьком нашатырного спирта. Она ловко сняла с головы гостьи шляпу, обвитую тяжелой траурной вуалью, освежила мокрым полотенцем горячий лоб и руки, дала понюхать спирта. Малышка, крепко державшаяся за платье матери, то и дело спрашивала вполголоса:

— Мама, мамочка, тебе лучше?

— Лучше, душенька! — ответила мать минуты через две и, обернувшись к мадам Жозен, тихо произнесла: — Как я вам благодарна!

— А вы издалека приехали? — поинтересовалась мадам Жозен, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно мягче.

— Из Сан-Антонио. Но я нездорова, — молодая женщина вновь закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

Мадам Жозен сразу сообразила, что это люди небедные, а значит, ей будет чем поживиться.

— Да, да, путь не близкий и не легкий, особенно для больного человека, — заметила она. — А вас никто не ждет по ту сторону перевоза? Не приедут сюда справиться, куда вы делись?

— Нет, нас никто не ждет; я направляюсь в Новый Орлеан. У нас есть знакомые на Джексон-стрит, я думала остановиться у них и отдохнуть дня два. Напрасно я вышла на этой станции. На ногах не держусь!..

— Не тревожьтесь, милая! — принялась успокаивать гостью мадам Жозен. — Поспите, а когда паром вернется, я вас разбужу и сама провожу до перевоза, тут всего несколько шагов. Хоть и ковыляю, а все равно доведу вас в лодку. А на той стороне вы найдете экипаж.

— Благодарю, вы так добры! — проговорила молодая женщина, опуская веки и вновь откидывая голову на подушку.

Мадам Жозен изучала ее с минуту каким-то особенно сосредоточенным взглядом, а потом, переменив выражение лица, с нежной улыбкой обратилась к девочке:

— Подойдите сюда, душенька, я сниму с вас шляпу. Вам, наверно, жарко?

— Нет, не надо, благодарю вас, я останусь возле мамы, — ответила девочка.

— Как хотите. Но только скажите мне, как вас зовут?

— Меня зовут леди Джейн, — с самым серьезным видом ответила малышка.

— Леди Джейн! Самое подходящее имя! Настоящая маленькая леди! Присядьте по крайней мере; ведь вы устали.

— Я очень проголодалась, мне бы хотелось поужинать! — откровенно заявила девочка.

Мадам Жозен нахмурилась, вспомнив, что буфет пустой; но, чтобы развлечь ребенка, продолжала болтать, не умолкая. Вдруг послышался сигнал парома. Молодая женщина встрепенулась и принялась торопливо надевать шляпу, а девочка схватила в одну руку чемодан, в другую корзинку и весело вскричала:

— Скорей, скорей! Мама, пойдем!

— Боже мой, какая вы бледная! — заметила мадам Жозен. — Вам не дойти даже с моей помощью. Как жаль, что Эраста нет дома. Он у меня такой сильный, на руках бы снес вас на паром…

— Может, я дойду сама… попробую… — пробормотала гостья, поднялась, закачалась и повалилась на руки мадам Жозен.

В первую минуту хозяйка растерялась, затем проворно приподняла молодую женщину, уложила ее в постель, расстегнула лиф платья и осторожно начала ее раздевать. Несмотря на хромоту, мадам Жозен отличалась завидной физической силой. Не прошло и четверти часа, как гостья уже была устроена в постели на свежей чистой простыне, под легким одеялом. Малышка Джейн, припав к холодным рукам матери, горько плакала.

— Не плачьте, моя крошка, не плачьте, — уговаривала ее мадам Жозен, — помогите мне обтереть спиртом маме лоб — сейчас ей станет легче; она скоро заснет.

Девочка вытерла слезы, сняла шляпу и открыла чемодан.

— Вот, возьмите нюхательную соль и одеколон, — проговорила она совсем как взрослая, доставая их из чемодана. — Мама ими пользуется.

Мадам Жозен мельком заметила, что в чемодане было много серебряных вещей и туго набитый бумажник. Когда девочка прикладывала пропитанный одеколоном платок к лицу матери, хитрая креолка вытащила из чемодана бумажник и несколько серебряных туалетных принадлежностей, сунула их на полку в шкаф, заперла его, а ключ спрятала в лиф.

«Не надо, чтобы Эраст видел эти вещи, — подумала она, — он у меня не очень-то рассудительный: польстится на чужое добро, а потом разбирайся».

Долго возилась мадам Жозен с нежданной гостьей, стараясь привести ее в чувство. Малышка Джейн усердно помогала ей, едва удерживаясь от слез.

Наконец мать ее застонала и приоткрыла глаза, но по ее тусклому взгляду сразу было видно, что сознание еще не полностью к ней вернулось.

— Мама, мамочка, миленькая, тебе лучше? — допытывалась девочка, обнимая и горячо целуя ее.