Леди Джейн

В это время из комнаты донесся стон, больная беспокойно задвигалась на кровати, затем все стихло. У мадам Жозен пробежали мурашки по телу, когда она услыхала эти звуки, — неужто ее мысли можно подслушать?! Но через минуту старая креолка успокоилась и вновь принялась рассуждать про себя: «А нужно ли посвящать Эраста в мои тайные планы? Зачем рассказывать ему, что я спрятала в шкаф бумажник с деньгами и серебро?»

Доставая из чемодана детскую ночную рубашку, мадам Жозен нашла в боковом кармане билеты в Новый Орлеан, две багажные квитанции, толстую пачку банкнот и горсть мелочи. Все это можно показать Эрасту, а о бумажнике лучше промолчать, решила она.

И тут она заслышала знакомые шаги сына. Эраст возвращался домой, напевая веселую песню. Мать быстро спустилась с крыльца и заковыляла навстречу, боясь, как бы он не разбудил спящих. Сын у нее был высокий, плечистый, рыжеволосый, кареглазый, с кожей красноватого оттенка, особенно заметного на лице. Одевался он щегольски. Судя по наружности, человек он был сметливый и ловкий. Мать считала, что он очень хитрый, пронырливый, точь-в-точь отец, и что откровенничать с ним не совсем безопасно.

Сразу заметив, что мать как-то непривычно тороплива и бледна, он догадался: что-то случилось, к тому же она никогда не выходила к нему навстречу.

— Матушка, — крикнул он, — что произошло?

— Тише, тише, Эраст, не шуми! Присядь-ка на ступеньки, я тебе все расскажу.

И мать вкратце поведала ему о неожиданном появлении приезжих и о внезапной болезни молодой женщины.

— Значит, они спят у нас? — уточнил Эраст. — Славно, нечего сказать! Взяли на себя обузу — больную, к тому же с ребенком!

— Что же мне было делать? — раздраженно воскликнула мадам Жозен. — Не вытолкать же на улицу умирающую женщину, да еще ночью! Пускай уж спит до утра на моей постели.

— А что она собой представляет? Может, нищая, побирушка? У нее есть какой-нибудь багаж? Ты видела у нее деньги? — выспрашивал сын у матери.

— О, Эраст, не шарила же я у нее по карманам! Они обе прилично одеты, у матери дорогие часы с цепочкой, а когда я заглянула в чемодан, то увидела там много серебряных вещей.

— Вот удача! — радостно воскликнул Эраст. — Значит, она богачка, и завтра, уезжая, отвалит нам долларов пять!

— Не думаю, чтобы она смогла завтра отправиться в дорогу, она долго пролежит у нас. Если ей не полегчает к утру, тебе придется переправиться на ту сторону и привезти доктора Дебро.

— Это еще зачем? Ты не можешь держать больную у нас в доме, надо отправить ее в больницу. Ведь ты даже имени ее не знаешь, не знаешь, откуда она приехала, куда едет. А вдруг она умрет у тебя на руках, что тогда делать будешь?

— Если я буду ее лечить и она умрет, вина будет не моя, — заявила мадам Жозен. — Тогда у меня будет право за свои хлопоты и труды воспользоваться ее имуществом.

— Да хватит ли имущества — расплатиться? — спросил сын, а потом присвистнул. — Ох, маменька, хитрая же ты! Но я вижу тебя насквозь!

— Не понимаю, что ты хочешь сказать! — с искренним негодованием воскликнула мадам Жозен. — Если я ухаживаю за больной, уступаю ей свою постель, то я вправе ожидать, что мне за это заплатят. Отправить ее в больницу у меня не хватит духу. Имени ее я не знаю, фамилия знакомых, у кого она хотела остановиться, мне неизвестна, — что же мне остается делать?

— Делай, что задумала, маменька… Да, жаль, очень жаль молодую женщину! — заключил он со смешком.

Мать ничего не ответила и несколько минут сидела в раздумье.

— Ты денег не принес? — спросила она вдруг. — На ужин ничего нет, а я собираюсь всю ночь просидеть у постели больной. Может, сбегаешь в лавку купить хлеба и сыру?

— Ты спрашиваешь, есть ли у меня деньги? Гляди! — Эраст вытащил из кармана целую пригоршню серебра.

Через час мадам Жозен с сыном сидели в кухне, ужиная и дружески болтая, а больная женщина с дочерью крепко спали в отведенной им комнате.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ В ГРЭТНЕ

На следующее утро гостья оставалась в тяжелом забытьи, щеки ее покрывал нездоровый румянец, лоб горел. Опасность была очевидной. Мадам Жозен решила послать Эраста за доктором Дебро. Но прежде мать с сыном уединились на кухне, притащив туда чужой чемодан, и принялись рыться в нем, оценивая его содержимое. В нем было белье, туалетные принадлежности, багажные квитанции, пассажирские билеты, но ни писем, ни записок, ни визитных карточек, ни счетов — ничего такого не было, и только монограмма «ДЧ», помечавшая белье и серебряные вещи, свидетельствовала, что все, уложенное в чемодан, принадлежало одному и тому же лицу.

— Возьму багажные квитанции с собой, — сказал Эраст, вставая и пряча их в карман жилета. — Если больная очнется, объясните ей, что им обоим не обойтись без платьев, вот мы и решили получить багаж. — Он многозначительно улыбнулся; мать же, не отвечая, закрыла чемодан с озабоченным видом и стала торопить сына.

— Скорее привези доктора! Я так боюсь за бедную леди. Девочка вот-вот проснется и расплачется, увидев мать в беспамятстве.

Эраст проворно оделся и побежал к переправе.