Леди Элизабет

— Я слышала другое. Меня потрясает, миссис Эстли, насколько вы недостойны заниматься воспитанием королевской дочери! Я решила, что ваше место должна занять другая. А теперь вон с моих глаз.

Кэт повернулась, едва сдерживая слезы от гнева и стыда, и почти выбежала из резиденции герцогини, зная, что эта ужасная женщина, жена лорд-протектора, действительно имела власть лишить ее должности. Ее трясло от несправедливости случившегося и от страха, что герцогиня может исполнить свою угрозу. Она не могла вынести даже мысли, что ее разлучат с Элизабет, которая была для нее как родная, являясь смыслом самого ее существования.

Но хуже всего было понимание, что опасность грозила им всем. Если всплывет хоть малейший намек на то, что случилось в действительности, то их враги — в том числе герцогиня — мгновенно пойдут в атаку. А потом будет Тауэр, плаха — и никакого милосердия.

Вернувшись в Сеймур-хаус, Кэт прогнала слуг, явившихся за распоряжениями. Она была слишком взволнована, чтобы их слушать, и ее донимала единственная мысль: немедленно возвращаться в Хэтфилд. Она нелогично рассудила, что если укрыться там, то, может быть, удастся предотвратить катастрофу. Она знала, что Элизабет никогда не согласится расстаться с женщиной, которая была ей матерью с раннего детства.

Схватив кое-какие вещи, она сунула их в мешок и крикнула конюхам, чтобы те готовили экипаж, после чего поспешно вышла из дома.

В пути на север у нее появилось время для размышлений. Она понимала, что ошибалась, настаивая на замужестве Элизабет и адмирала. Ей вообще не следовало вмешиваться в столь опасные дела. Да, в Челси ей стоило вести себя жестче, но тогда у нее имелись поводы для колебаний, которые ныне повергали ее в шок, ибо Кэт сознавала, что на ее здравомыслие повлияли ревность к королеве и увлеченность адмиралом, А потом, когда она действительно попыталась положить конец забавам, было слишком поздно. Возможно, в грехопадении Элизабет отчасти имелась и ее собственная вина.

Герцогиня была права — Кэт не годилась в наставницы королевской дочери, — но она, конечно, не знала и половины всего. Кэт поклялась, что об этом не должен узнать никто и никогда. Но как насчет Денни? Проговорятся ли они? И та акушерка? С другой стороны, зачем им это? Если никто ничего не заподозрит, никто не станет и спрашивать. И даже если у них возникнет искушение с кем-то поделиться, то за сокрытие правды они рискуют всеобщим порицанием, если не хуже. Кэт не сомневалась: тайне Элизабет ничто не угрожает.

— Ты рано вернулась, — заметила Элизабет, обнимая Кэт, и тут разглядела лицо гувернантки, изнуренное и усталое. — Что случилось, милая Кэт?

— В Лондоне ходят слухи про вас и адмирала, — выпалила та.

Элизабет побледнела:

— Какие слухи?

— Идут разговоры о вашей свадьбе, — сказала Кэт. — Он опрометчиво оставил среди домочадцев королевских фрейлин — говорят, что для вас, когда вы станете его женой. Боюсь, он поступил крайне неблагоразумно.

— И это все? — спросила Элизабет, испуганно глядя на Кэт.

— Больше ничего, — отрезала Кэт. — Но услышанное убедило меня, что вам сейчас не время думать о замужестве. Оно, вне всякого сомнения, невозможно, пока король не достигнет совершеннолетия. Ясно как день, что лорд-протектор и совет никогда не допустят, чтобы вы вышли замуж за милорда. Так что, дитя мое, вам лучше не рассчитывать на этот брак, крайне для вас маловероятный.

Элизабет немного расслабилась.

— Не бойся, Кэт, — ответила она. — Я уже сама пришла к такому же мнению. Я долго и тяжело размышляла и прекрасно сознаю, чем рискую.

— Благодарю Господа за ваше здравомыслие, — молвила Кэт, несколько успокоившись.

— Не волнуйся, я не изменю своего решения, — заверила ее та.

«Да, но как мне не волноваться? — подумала Кэт. — Мне так хотелось ей счастья. Счастья нам всем».

— Наверное, не стоит вообще ехать в Лондон, — сказала Элизабет. — Пусть слухи поутихнут. Если я останусь в Хэтфилде незамужней и праведной, для них не будет никаких оснований.

— По-моему, так будет лучше, — согласилась Кэт.

— Ну как, теперь тебе легче, раз мы договорились, милая моя гувернантка? — спросила Элизабет.

— Немного легче, — солгала Кэт.

В любую минуту и в любой день мог прилететь приказ о ее увольнении, но она не посмела сказать об этом Элизабет и лишь молилась, чтобы этого никогда не случилось, а герцогиня сжалилась и избавила ее от мучительной разлуки с любимой подопечной.

Глава 15 1549

Накануне Двенадцатой ночи Кэт Эстли и Томас Перри сидели у камина за кувшином медовухи.

— Интересно, когда адмирал сделает предложение? — вопросил Перри. — По-моему, они с ее светлостью настроены друг к другу весьма благожелательно.