Леди Элизабет

— Не могу поверить, — сказала Мария, взволнованно вертя перстни на пальцах.

— Не стоит ее недооценивать, мадам, — предупредил посол. — Похоже, она цепляется за новую религию, желая привлечь на свою сторону еретиков и завоевать их поддержку.

Мария встала и подошла к зарешеченному окну. Большой, залитый лунным светом двор был пуст. Большинство обитателей дворца уже спали, но она знала, что вряд ли сумеет заснуть, мучимая столь досадными мыслями о сестре.

— У вас есть доказательства ее интриг? — спросила она.

— Пока нет, — признался Ренар. — Конечно, я могу и ошибаться в своих подозрениях, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Она умна, коварна и умеет очаровывать. На мой взгляд, мадам, она настолько опасна, что ее стоило бы немедленно отправить в Тауэр или, по крайней мере, отослать подальше от двора, ибо само ее присутствие здесь — несомненная угроза вашему благополучию.

Мария воззрилась на него:

— Вы в самом деле полагаете, что она желает мне зла?

Ренар пожал плечами:

— Она тщеславна и вполне может замышлять зло. К тому же от ее имени вполне могут действовать другие.

— Должна признаться, меня тоже посещали такие мысли, — согласилась Мария. — Мне тяжело поверить, что она способна столь далеко зайти, но нет сомнения, что существуют лица, способные без колебаний и при первой возможности посадить ее на мое место. Но, не имея улик, я не могу отправить сестру в Тауэр. Нет, я не сделаю этого. — Она заходила по комнате. — Все можно устроить, если она согласится перейти в истинную веру. Это мое самое горячее желание. К тому же это необходимо, ибо она наследница престола.

— Пока у вас не родится сын, ваше величество, — вежливо напомнил Ренар.

Мария покраснела.

— Когда это произойдет, мне незачем будет опасаться сестры, — сказала она. — Но пока я должна делать все возможное, чтобы вернуть Элизабет в лоно истинной веры, разочаровав ее последователей-еретиков. Завтра я с ней встречусь. Она просила моей аудиенции, явно тревожась за свое будущее. Я же, с моей стороны, постараюсь в полной мере воспользоваться преимуществом.

Элизабет пала на колени перед королевой. Она долго готовилась к этой встрече, но, когда момент наконец настал, не сдержала дрожи. Ей хотелось плакать при мысли о том, что сегодня, в ее двадцатый день рождения, не будет никаких торжеств. И еще больше пугало присутствие мрачного, похожего на василиска имперского посла, стоявшего позади кресла Марии.

— Что ж, сестра, — без тени улыбки сказала Мария, настороженно глядя на нее, — мы обе знаем, зачем я тебя позвала.

Внутри Элизабет все оборвалось. Слезы были ближе, чем ей казалось.

— Я знаю одно, — пробормотала она, запинаясь. — Ваше величество недовольны мной, и я не вижу для этого никаких оснований, кроме религии. Однако прошу ваше величество простить меня, ибо я была воспитана в протестантском духе и меня никогда не учили догматам старой религии.

«Тяни время», — подумала Элизабет.

— Умоляю, ваше величество, — продолжала она, — предоставьте мне ученого наставника и книги, чтобы я могла понять, позволит ли мне совесть изменить мои убеждения.

Лицо Марии озарилось радостной надеждой, но Ренар лишь насмешливо покосился на Элизабет. Она не сомневалась — он прекрасно улавливал ее притворство.

— Я искренне рада это слышать, — молвила королева. — Обещаю, у тебя будет наставник.

— Благодарю, мадам, — прошептала Элизабет, склоняя голову.

— Мое самое сокровенное желание — чтобы ты следовала истинной вере, — продолжала Мария. — Уверяю тебя, сестра, достаточно будет посетить мессу, и вера сама придет к тебе. Я буду рада, если ты изволишь присутствовать на завтрашней службе в ознаменование Рождества Пресвятой Девы Марии.

Элизабет вновь прибегла к испытанному приему. Прижав руки к животу, она изобразила страдальческую гримасу:

— Увы, мадам, боюсь, я плохо себя чувствую. Меня мучают жуткие боли в животе.

Мария и Ренар нахмурились.

— Чтобы явиться сюда, здоровья тебе хватило, — твердо изрекла Мария. — Бог не терпит отговорок. Жду тебя завтра.

Когда Элизабет нехотя покинула свои покои в сопровождении фрейлин и Кэт, она ужаснулась при виде любопытных придворных, которые выстроились вдоль галереи, ведшей в часовню. Мало того что ей пришлось идти на мессу — люди знали об этом, и некоторые взирали на нее с разочарованием и неодобрением.

— Кэт, у меня ужасно болит живот, — страдальчески проговорила она, чуть пошатнувшись. — Ох, мочи нет.

Она продолжала вздыхать, когда узрела приближавшуюся королевскую процессию, и с тихим стоном присела в реверансе у дверей часовни.

— Доброе утро, сестра, — приветствовала Мария, поднимая ее. — Надеюсь, сегодня тебе получше?

— Нет, мадам, — простонала Элизабет. — Я больна.

Марию переполнял пафос.

— Тебе полегчает, когда молитва укрепит твою душу, — коротко бросила она и вплыла в часовню.

Отчаянно хватаясь одной рукой за живот, Элизабет потянула за рукав проходившую мимо Сьюзен Кларенсье, главную фрейлину королевы.

— Пожалуйста, потрите мне живот, Сьюзен, — простонала она.

Миссис Кларенсье яростно взглянула на нее, прекрасно зная, какую игру та ведет.