Леди Феникс

— Конечно, с ним. Но этикет следует соблюсти. Так что давай коротенько о жизни, и уж там я тебя осчастливлю.

— Что-то уже не хочется о жизни, — беспокойно заерзал он, приглядываясь ко мне. — Случилось чего?

— У меня ничего. Что там с твоим званием?

— Где-то затерялось, — скривился Артем.

— Да ладно, я сказала, помрешь генералом, так и будет.

— Нам бы полковника, — заныл Артем, почесал нос, не выдержал и засмеялся:

— Не тяни душу, с чем пожаловала?

— Парнишка один исчез. Надо бы найти.

— Я потеряшками не занимаюсь.

— Погоди. Тут дело темное. Смахивает на шпионский триллер.

— И потому ты сразу ко мне? Премного благодарен. А что за парнишка? — проявил он интерес.

Я приступила к рассказу, в продолжение которого Артем хмурился все больше и больше.

— Дурацкая история, — вынес он вердикт.

— А я что говорю?

— Паренек нам, случаем, мозги не пудрит? Может, у них игра такая?

— Не похоже. Уж очень напуган.

— Акимов нам спасибо скажет, если мы ему этих роллеров на блюдечке поднесем, раскрываемость повысим. — Я поморщилась, а Артем возвысил голос:

— И нечего мне рожи корчить. В тюрьме твоим ребятам самое место. Будет время о жизни поразмышлять. — Не придумав, что бы еще такого сказать. Вешняков досадливо замолчал.

Я еще немного выждала и спросила:

— Соображения есть?

— Сколько угодно.

— Меня не все интересуют, только те, что пацана пропавшего касаются.

— Ты говоришь, родители в ментовку заявили?

— Так Влад сказал.

— Посмотрим, что из этого выйдет. Если ничего, тогда подключимся.

— Слышал выражение "время — деньги"? — съязвила я.

— В данном конкретном случае оно значения практически не имеет, о чем ты знаешь не хуже меня. Если все так, как рассказывает этот Влад, и родителям до сих пор никто не позвонил и ничего не требовал, следовательно, мальчишки уже нет. В живых, я имею в виду.

— Для разнообразия мог бы сказать что-нибудь оптимистичное.

— Пожалуйста. Будем уповать на то, что он где-то весело проводит время, забыв оповестить об этом друзей и родителей.

— Не впечатляло.

— Извини, чем богаты, — развел он руками. — Пойдем пиво пить? — спросил с улыбкой.

— Мне нельзя.

— Пиво нельзя? Ужас какой. А соленое можно?

— Можно.

— Ну, так и хорошо. Ты будешь есть воблу, а я пить пиво.

— Ага. И жизнь засияет новыми красками.

В баре мы пробыли около часа, Артем жаловался на погоду, на тещу, затеявшую ремонт на даче, который ложился бременем на хрупкие плечи моего друга, на детей, которые не желали слушаться, и жену, которая не могла понять, что он делает на работе восемнадцать часов в сутки.

— Я тоже не могу, — съязвила я. — Добро бы от вас, ментов, польза была…

— Обывательские разговорчики. Будучи там, наверху… — Артем ткнул рыбьей костью в потолок, — ты бы могла донести до сознания наших отцов мысль о том, чтобы…

— Вам зарплату повысить, — кивнула я.

— Было бы что повышать, — презрительно хмыкнул Вешняков. — Хотя и от малой толики я бы не отказался. Плохо то, что порядка нет, — вздохнул он, неожиданно став серьезным. — Левая рука не в курсе, что правая делает.

— А когда-то было иначе? — удивилась я.

— И то верно, — кивнул он.

Простившись с Артемом, я решила заглянуть на Соборную площадь. Кафе, о котором говорил Влад, находилось ближе к парку. Вообще-то кафе уместнее было назвать рестораном, цены этому очень способствовали. Солидное двухэтажное здание, на втором этаже офисы, весь первый этаж занимает кафе. Попасть в него можно было как с площади, так и с Тихвинского переулка. Те, кто приезжал на машинах, предпочитали переулок, парковаться на площади с этой стороны было запрещено, парковка находилась на другом конце, оттуда до кафе довольно далеко.

Открытая веранда с фонтаном и мраморными ступенями заставлена столиками. По причине жары народ в это время предпочитал устраиваться здесь, а не в зале. Чтобы увеличить численность мест, с десяток столов вынесли прямо на площадь, огородив их невысоким металлическим заборчиком. Отсюда открывался потрясающий вид на собор и церкви за рекой. Сейчас площадь не выглядела особенно оживленной, огромное количество голубей безбоязненно бродило среди людей, к радости карапузов с мамашами, вышедших на прогулку. Кафе облюбовали многочисленные туристы, его посещение стало таким же обязательным, как экскурсия в собор, чтобы взглянуть на фрески Андрея Рублева.

Я убедилась, что почти все столики на площади заняты. Обладатель разорванного доллара должен был сидеть совсем близко к ограждению, иначе Витька никак не мог вырвать у него из рук бумажник. Я прикинула свои шансы узнать что-нибудь об этом инциденте и пришла к выводу, что они, в принципе, есть, и заспешила к дубовой двери со скромной надписью "У Марка". Так звали хозяина кафе, но особо продвинутые граждане могли усмотреть в названии аналогию со знаменитым собором, которая приходила на ум все из-за тех же голубей.

В просторном холле и зале было пусто, хоть "ау" кричи, но меня заметили: откуда-то материализовался молодой человек с табличкой на груди с именем Павел.

— Добрый день, — приветствовал он меня.

— Как посмотреть, — ответила я, и он сразу заскучал.

— Вы к нам по делу?