Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь

Нельсон добился назначения Джошуа капитаном пусть небольшого, но все же корабля, а тот сразу притащил на корабль женщин легкого поведения и устроил оргии с младшими офицерами. Что ж, пример отчима оказался слишком заразителен.

Матери Джошуа Нисбета было отчего плакать: покровительство и учеба леди Гамильтон дорого стоила молодому человеку, после очередного скандала команда «Талии», его корабля, была распущена, а он сам уволен.

Нельсон написал об этом жене, но во всем обвинял пасынка, мол, Джошуа никчемный малый, к тому же дурно воспитанный. Фанни хотелось кричать:

— Но ведь его воспитал ты, Горацио! Ты забрал к себе мальчика семь лет назад, ты учил его, и ты подал дурной пример, связавший с женщиной, пусть и замечательной, но не способной научить ничему хорошему!

Хотелось, но Фанни всегда славилась тихим характером и ничего не написала мужу, да и куда писать, если тот разъезжает по Европе в сопровождении любовницы?

Не зная, где ожидать Нельсона, и попросту не имея лишних денег, Фанни не рискнула снять дом заранее, у нее на счету каждый пенс, к чему держать дом и прислугу, если муж может остаться в Европе до весны?

В результате к приезду Нельсона дом хотя и был снят, но не обжит, и штат прислуги не полностью укомплектован, а та, что была, пока не знала всех привычек своего будущего хозяина.

Нельсон и Гамильтоны с многочисленными сопровождающими, устав ждать фрегата от адмиралтейства (который то и не собиралось посылать за строптивым адмиралом и его любовницей), решили вернуться в Англию на почтовом судне «Король Георг». Пакебот не самое удобное для пассажиров судно, но Эмма презрительно махнула рукой:

— Нам не привыкать!

Пасмурным осенним днем Горацио Нельсон снова ступил на берег Англии в Ярмуте. Предупрежденные жители устроили, несмотря на проливной дождь и ледяной ветер, восторженную встречу.

И вот тут Эмме Гамильтон довелось испытать первый укол. Это в Европе она либо навязывала свое мнение и присутствие, либо открыто выражала свое презрение, если блистать не удавалось. Нельсон смотрел любовнице в рот, ловя каждое ее слово, она была хозяйкой положения и претендовала на подобную роль и дальше.

Но в Ярмуте толпа восторженно приветствовала адмирала, а не его любовницу, временами вообще забывая о ее существовании. Англичане были бы готовы нести его карету на руках, не восседай рядом с героем толстуха, до которой мало кому было дело. Слухи и сплетни о любовном треугольнике и неподобающем поведении Нельсона ходили на флоте и в обществе, жителям Ярмута, да и простым лондонцам было все равно, что за женщина сидит в карете. Нашлись те, кто приветствовал ее, как… миссис Нельсон!

Сам Нельсон поспешил отправить жене сообщение, что назавтра приедет в сопровождении дорогих друзейвРаундвуд и уже обещал леди и лорду Гамильтон, что вдоме Нельсонов им будет предоставлен кров и оказан теплый прием.

Фанни не получила эту записку, потому что была в Лондоне. Добравшись до дома, Нельсон нашел его пустым, а ему самому передали написанное женой письмо.

— Эта дура снова все перепутала! Более бестолковой женщины я не встречал в жизни!

Что могла перепутать Фанни, которой он вообще не сообщал, когда и каким судном прибудет, Горацио не мог бы объяснить, но и без того чувствовавший себя неуютно из-за предстоящей необходимости объясняться с супругой и отцом, он взбесился.

Когда человек чувствует себя виноватым, он обвиняет того, перед кем виноват, с особым жаром, причем чем больше несправедливость, тем сильнее ярость… Это замкнутый круг, разорвать его очень тяжело.

Несомненно, Нельсон чувствовал себя предателем, он сознавал, что виноват перед Фанни, не просто изменял жене, но и привез любовницу в дом. Чтобы оправдаться хотя бы перед собой, Горацио искал и находил у Фанни все больше недостатков. Она бестолкова! Да, да, несомненно, она невыносимо бестолкова! Уехать в Лондон, когда он привез дорогую Эмму сюда!

Нельсон не был подлецом, а потому мысль о дорогой Эмме тут же подсказала ему другую: не слишком порядочно привозить к жене любовницу…

И круг замкнулся…

В Лондон Нельсон въехал просто в ярости, тем более неподалеку от города их застигла страшная гроза. Никто не встречал, никакого триумфа, венка на голову или цветов под ноги… Он приехал, словно нежеланный, никому не нужный! Чего ждать от этого города? Разве здесь способны оценить свершенное для них же?! Разве могут лондонцы оказать столь же радушный прием такому герою, каким является он, адмирал Горацио Нельсон, какой оказывали в Неаполе?!

Нельсон настолько привык видеть поклонение, почитание, слышать приветственные крики восторга, что совершенно не желал задуматься, что никто в Лондоне не ведал о его приезде, что на улице не просто непогода, а кромешная темень и буря, что кто-то просто устал ждать, пока герой насладится обществом любовницы, путешествуя по Европе.

Нет, об этом Нельсон не думал, он винил лондонцев, хотя чувствовал, что не прав.

Еще один круг замкнулся.