Леди-горничная убирается

Костас висел под потолком. Ну то есть, он-то, наверное, считал, что стоит, но я-то видела, что уже, практически, висит, на цыпочках балансируя на самой последней ступеньке хлипкой стремянки, и опасно подавшись вперед. В одной руке у него была банка с желтой мастикой, в другой — кисточка, и он пытался замазать похожую на шрам трещину на боку украшающего потолок мозаичного леопарда. Костас старался, кисть шаркала, шрам на боку леопарда превращался в выпуклый воспаленный рубец.

Кажется, это начал понимать и сам Костас: он с сомнением покачал головой — от этого простого движения стремянка угрожающе завибрировала — и попытался отодвинуться, чтобы оценить результат своих стараний…

Длинная, высокая лестница отделилась от стены… Медленно и печально Костас поехал назад вместе с ней.

На мгновение замер, не понимая, почему его уносит от стены и…

Выпустил из рук кисть — шлеп! Отшвырнул ведро — банг!

Лестница выпрямилась и встала стоймя.

Костас с коротким воплем вцепился в нее обеими руками.

Лестница вознесла дворецкого под самый потолок… и принялась заваливаться назад.

Судорожно вцепившись в перекладину, Костас вместе с ней стремительно понесся к полу! Спиной вперед!

Толкать лестницу обратно было уже поздно и… я вскинула руки.

На долю секунды он завис у самого пола, и наконец мягко опустился в сиянии силовых линий моей «Ловчей сети». Да так и замер, продолжая прижимать к себе стремянку.

В холле повисла тишина.

Медленно расползалась по полу мастика из опрокинутого ведра.

— Леди? — он приподнялся на локтях. — Это вы меня…

— А я знала! Я знала, знала! — пронзительно завопили с галереи.

Я подняла голову… впрочем, чему удивляться? Там стояли все: Марита, измученная и бледная, горничная Тита, взмыленная и всклокоченная, Гюрза, которую судя по портьере у нее в руках, тоже привлекли к делу, и моя не-совсем-племянница Агата, единственная выглядевшая отлично… может быть, от написанного на ее красивом лице абсолютного счастья!

— А говорили: слабый маг, иллюзор, ничего не может… — передразнила она, обвиняюще тыча в меня тонким пальчиком. — Она просто скрывает свои силы, а сама… Костаса поймала! Вы! Вы офицер! — теперь она ткнула пальцем в Гюрзу. — Вы обязаны ее задержать до приезда полиции! И рассказать, как она поймала Костаса! Вот также она и дядю Тристана убила! На расстоянии!

Марита качнулась туда-сюда, будто и впрямь собираясь бежать за полицией. Тита нахмурилась, с подозрением глянула на меня, вопросительно — на Гюрзу.

Я пожала плечами. Гюрза пожала плечами.

— Я тоже могла бы поймать Костаса, хотя я — целительница. — перехватывая портьеру так, чтоб та не волочилась по полу, пояснила Гюрза. — И если б еще у меня была реакция получше и… такое же умение рассчитывать силу и точку ее приложения! Есть минимальные вещи, которым учат каждого мага. «Общемагические практики» называется, читается всем специальностям на первом и втором курсе. Даже те, кто не может сам летать, или поднимать в воздух вагоны… или вот мраморные статуи… все же могут портьеры с крючков и на крючки отлевитировать… — она встряхнула портьерой. — Дырку залатать или наоборот, в земле сделать, если кто за тобой гонится, дворецкого в воздухе поймать… Хотя у меня «удовлетворительно» было, я бы сразу, еще наверху хватать начала — и сетку бы ни за что не удержала! Ох бы вы у меня, Костас, спиной об мрамор приложились! — она покачала головой, явно прикидывая уровень травмы. — Самой бы и лечить пришлось.

— У меня тоже было «удовлетворительно». — хмыкнула я. — Потом выучилась… — когда ты единственный маг в отряде, и от твоей ничтожной силы зависят жизни сотен, а то и тысяч людей, быстро учишься на «отлично»: и реагировать мгновенно, и каждую каплю просчитывать, и использовать ее в единственно верный момент. Только не надо мне завидовать: упасите боги так учиться!

— Кстати! — вдруг сообразила я. — Марита, а где учится твоя дочь? Или за ее учебу Тристан тоже отказался платить? — я сильно надавила на слово «тоже». Марита побагровела:

— Агата изучает изящные искусства при Южной Академии!

К «изящникам» сплавляли юных леди из алтарных семейств, чья магия оказалась так мала, что не имело смысла их учить, и барышень из семейств просто состоятельных, мечтающих поймать жениха из алтарных. Удивительно даже, что из Столичной и Северной Академий вышли немало известных музыкантов, несколько отличных художников, да и писателей, которыми зачитывается вся империя. Хотя если вспомнить, какие безумные суммы «изящники» берут с семейств леди и барышень, и сколько тратят на стипендии для талантов… Нет, не удивительно.

Выходит, хоть поместье и почти разорено, Тристан эту безумную сумму нашел. Это сколько же заговорщики ему платили? И кто же за ними стоит настолько богатый?

— Когда Агата поступила? — задумчиво спросила я.

— В прошлом году, и да, Тристан заплатил! Муж понимал, кому учеба действительно пригодится… а кто даже с магистерским дипломом выше горничной не поднимется! — с торжеством закончила Марита.

Я сосредоточенно покивала: уела она меня, ох, уела! Может даже — совсем загрызла. Или еще не совсем?