Леди и лорд

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил Джонни старого друга. Так впервые они косвенно признались друг другу в том, что пользовались благосклонностью одной женщины.

Пока мужчины наслаждались бренди, в дверь спальни раздался громкий стук. Открыв дверь, Элизабет оказалась носом к носу с Джанет Линдсей.

— Мне надо поговорить с Джонни, — выпалила с порога графиня Лотиан, у которой в руке был зажат бокал вина. В белом атласном платье с воротом, отороченным густой оборкой, она выглядела неотразимо.

— Его здесь нет, — пролепетала Элизабет, от неожиданности едва не лишившись чувств.

— Так где же он?

— Не здесь, — произнесла Элизабет уже тверже, намереваясь захлопнуть дверь перед носом непрошеной гостьи.

— Врешь! — презрительно бросила Джанет, плавно переступив через порог и направившись прямиком к туалетной комнате с уверенностью, красноречиво говорившей о том, что она здесь далеко не впервые. Открыв узкую дверь, графиня недоверчиво заглянула внутрь, а затем подошла к соседней небольшой гостиной, которая также была подвергнута осмотру.

Никого там не найдя, она лениво обернулась.

— И часто он тебя оставляет ночью одну?

— Не понимаю, почему это должно тебя интересовать. — Элизабет не отходила от входной двери, едва удерживаясь от того, чтобы не наброситься на бывшую любовницу Джонни, с наглой уверенностью расхаживавшую по ее спальне.

— Он никогда не будет тебе верен, — продолжала Джанет.

— Не думаю, что он был верен и тебе. — Ответив резкостью на резкость, Элизабет почувствовала неизъяснимое удовольствие.

— Не будь дурочкой, милая. Ты заблуждаешься, если полагаешь, что именно тебе удастся стать исключением из правила.

— Верен мне мой муж или нет, тебя совершенно не касается.

Джанет Линдсей залилась торжествующим смехом.

— Верность Джонни Кэрра… Хорошо сказано! Все равно что милосердие Англии или дети папы римского. Ах, милое мое дитя, — проворковала она, — даю тебе месяц, не больше. Твоя фигура еще не испорчена окончательно, но скоро… Он никогда не хотел детей. Ты знаешь об этом?

— Может быть, он не хотел их от тебя? — И все же самоуверенность графини заставила Элизабет внутренне содрогнуться от недоброго предчувствия.

— Вот тут ничего не могу тебе возразить. Но все же подумай: можешь ли ты хоть на секунду вообразить его с орущим сопляком на руках? Он даже пальцем боялся притронуться к младенцу.

— Откуда ты знаешь? — Едва вымолвив эти слова, Элизабет захотела взять их обратно.

— Запомни, моя девочка, я знала его задолго до того, как он стал лэйрдом. Я действительно знаю его, а ты — нет!

— Вот ведь как интересно! Отчего же он тогда на тебе не женился?

Вспышка гнева была внезапной и яростной. Утонченное злорадство, которое разыгрывала до этого Джанет Линдсей, мгновенно сменилось откровенным бешенством. Ее белая кожа неожиданно стала бурой.

— Ах ты, белобрысая сучка, — злобно зашипела она. — Не пройдет и двух недель, как я получу его обратно…

— Ты случайно не заблудилась, Джанет? — неожиданно прозвучал из темного коридора холодный голос Джонни.

Обе женщины испуганно обернулись, подняв глаза на высокую фигуру, вдруг возникшую из тьмы. Джонни неподвижно стоял в дверном проеме, и свет из спальни переливался на бархате его камзола терракотового цвета. Его легкая усмешка свидетельствовала о чем угодно, но только не о добродушии.

— Я говорил о тебе с Калроссом, — спокойно сообщил он Джанет, — и он проявил полное понимание. Ведь когда-то у него была жена, которую он по-настоящему любил. — В его голосе зазвучала сталь. — Так что лучше тебе побыстрее убраться отсюда.

Не дожидаясь ответа, Джонни подошел к Элизабет.

— Еще раз прости меня, — прошептал он, не решаясь, впрочем, притронуться к ней.

— Провались ты ко всем чертям! — завопила графиня Лотиан, запустив в них своим стаканом. — Да что ты знаешь о любви?!

Джонни быстро дернул Элизабет за руку, и она качнулась в сторону. Этой доли секунды было достаточно, чтобы спасти ее от прямого попадания. Разбившись о стену, бокал разлетелся на мелкие осколки. В следующее мгновение Джонни заслонил собой жену, поскольку Джанет сама ринулась в атаку.

В тот вечер она слишком много выпила, чтобы смиренно воспринять собственное поражение. Впрочем, смирение никогда не входило в число ее добродетелей. Джонни перехватил ее занесенную руку.

— Уж не думаешь ли ты, что сможешь остановить меня? Ты, мерзкий… — Джанет извивалась, как змея, пытаясь освободиться от его железной хватки. Но ему все-таки удалось вытолкать ее за порог. Захлопнув дверь, он тут же повернул ключ в замке.

— Что ж, теперь твоя очередь. — Прижавшись затылком к запертой двери, Джонни не мог отдышаться. — Давай же, визжи, набрасывайся на меня с кулаками — любая жена поступила бы так на твоем месте после подобного визита. Я бы извинился перед тобой, но у меня просто нет слов для извинений за выходку Джанет. Хотя тебе вряд ли доведется увидеть ее вновь. Лучше я сам как-нибудь навещу Калросса.

— Ни за что в жизни! — решительно выпалила Элизабет.

Его брови удивленно поползли вверх.