Леди и смерть

— Вы сами-то можете назвать степень нашего родства? — осведомилась я с изрядной долей подозрения в голосе.

Джентльмен помог мне устроиться и только после этого ответил:

— Понятия не имею. Но разве это имеет хоть какое-то значение?

Я пожала плечами. Возможно, это действительно было совершенно неважно… Но в любом случае слишком много усилий для одной малоприметной девицы по имени Кэтрин Уоррингтон. Поневоле начинаешь сомневаться…

Зачем я понадобилась лорду Дарроу? Да и не только ему…

— Зачем ее величеству такие фрейлины, как мисс Оуэн и я? — осведомилась я у племянника лорда.

Особенно после покушения. Логичней было бы после случившегося не подпускать к себе посторонних, тем более таких, которые сами по себе являются магнитом для неприятностей.

— Тетушка Вирджиния… О ее мотивах не берется судить даже дядя Николас, — откликнулся мистер Уиллоби.

Тетушка Вирджиния?..

Что-то в подобном обращении к королеве меня насторожило. Сильно насторожило… Излишняя фамильярность говорит о слишком многом…

— Тетушка? — попыталась узнать еще немного о том, в каких же именно отношениях его милость с царственной кузиной.

Мистер Уиллоби тихо фыркнул.

— Вам стоит сперва лично познакомиться с нею. А уже после строить теории. Меня пугает ход ваших мыслей.

По коже прошел озноб. Я как-то не предполагала, что и этот джентльмен унаследовал какую-то долю способностей, которые были так щедро отсыпаны его милости.

— Вы читаете мысли?

Если быть до конца честной, меня не радовало, что кто-то посторонний способен узнать то, что творится в моей голове.

Тут все-таки мистер Уиллоби обернулся. Но этому я не обрадовалось: слишком уж издевательски-насмешливым было выражение его лица.

— Что вы, мисс Уоррингтон. На это не способен даже мой почти всемогущий дядя. Но мне удалось достаточно хорошо изучить вас, поэтому смею предположить, что вы уже навоображали теорию заговора. Разве я неправ?

— Ну… Не то чтобы… — протянула я с озадаченностью. — Признаться, я не успела как следует все это… навоображать.

Молодой человек внезапно расхохотался до неприличия громко. Однако я почему-то не была возмущена подобным вопиющим поведением. Должно быть, уже привыкла к тому, что мистер Уиллоби крайне вольно ведет себя. В особенности в отношении меня.

— И все же не судите о тете Вирджинии, не узнав ее. Наверняка она понравится вам, мисс Уоррингтон.

Я промолчала. Все же какое у меня право думать неуважительно о ее величестве? Она королева. В то время как я всего лишь приживалка в доме ее кузена, единственным достоинством которой является благородное происхождение. Которому грош цена… Потому что ни одного лишнего шиллинга к моей родословной не прилагалось. Одно только покровительство лорда Дарроу давало мне какой-то вес. И то небольшой.

— Не думаю, что у ее величества есть какая-то надобность нравиться мне, — тихо отозвалась я. — Скорее уж мне нужно произвести на нее благоприятное впечатление и получить покровительство.

Все же два могущественных покровителя куда лучше, чем один… Хотя, учитывая, родственную привязанность между ее величеством и его милостью, то, потеряв расположение одной могущественной персоны, непременно потеряю и расположение другой.

— Разумеется, покровительство ее величества не будет вам лишним. Но, насколько мне известно, моя венценосная тетушка и без того о вас лучшего мнения. Ее впечатлили рассказы дяди Николаса о вашей смелости и решительности.

Вот теперь я была поистине изумлена. Неужели его милость отзывался обо мне хорошо? Даже предположить подобного не могла, ведь все последние события, в которые я была вовлечена, должны были скомпрометировать меня в его глазах.

— Разве ваш дядя все еще благоволит ко мне? — с растерянностью спросила я у мистера Уиллоби.

— Вижу, вы удивлены, что дядя Николас отзывается о вас лестно, — заметил молодой человек со смешком.

Радует, что хотя бы кого-то наша беседа привела в доброе расположение духа.

— Признаться, да, — подтвердила я правоту джентльмена. — Учитывая, сколько волнений испытал милорд по моей вине…

И сколько дней жизни отдал.

Мистер Уиллоби внезапно коснулся моей руки. От неожиданности я вздрогнула, хотя, казалось, после прежних вопиющих проявлений фамильярности ничто не должно меня смутить. Однако этот простой жест заставил меня растеряться.

— Вы не чужая нам, мисс Уоррингтон. Мы это понимаем, а вы все еще нет. И это в некоторой степени… удручает. Дядя строг, но не жесток. И он не винит за горячность, свойственную молодости, больше необходимого. И ваши достоинства он помнит не хуже ваших недостатков.

Несколько минут мы просто молчали. Мне следовало как следует осмыслить услышанное. И уложить в голове то, то мистер Уиллоби сказал о своем всевластном дяде, сказал с полной искренностью, в этом я не сомневался.

— Как вы живете столько времени подле него? — тихо вздохнула я. — Он умней, проницательней, богаче… И колдун, ко всему прочему.

Племянник его милости взглянул мне прямо в глаза и ответил:

— Он просто любит нас всех, заботится, подчас даже во вред себе. Поэтому мы миримся с его тяжелым нравом. К тому же, кто из нас ангел?