Леди и вампир

— Хорошо, я останусь спать в другой комнате. Но раз вы так настаиваете, что рядом с бедняжкой Люси обязательно нужен крепкий охранник, почему бы вам не позвать ее жениха? И, может быть, еще того господина, что так же, как и вы, обещал ей быть верным другом? Вы могли бы разбиться на вахты и стеречь ее сон от любого ужасного создания, которому она приглянулась.

Когда я упомянула создание, доктор Ван Хелзинк бросил на меня заинтересованный взгляд, но затем отвернулся и начал живо расспрашивать доктора Сьюарда о названных мной джентльменах.

Дневник доктора Сьюарда

25 августа

2 часа ночи

Ван Хелзинк предложил мне записывать весь дальнейший ход болезни самым тщательным образом, утверждая, что случай с Люси явится, может быть, одним из интереснейших в медицине всего мира. Но сообщить подробности он отказался, говоря, что ему самому не все ясно, и что он до сих пор не совсем уверен в диагнозе.

Думаю, подробные записи помогут мне не уснуть до той поры, как я смогу разбудить моего друга мне на смену.

После нашего разговора я поднялся к миссис Вестенра, осторожно рассказал ей о том, что состояние ее дочери нас немного тревожит, а потому доктор Ван Хелзинк велел мне просидеть эту ночь у постели девушки.

Когда я зашел в комнате Люси, та еще не спала, хоть и ушла раньше всех готовиться ко сну. Я также рассказал ей о рекомендации Ван Хелзинка, и та не стала протестовать. Хотя Люси и казалась невероятно уставшей, спать она не собиралась. Наоборот, когда сонливость одолевала ее, она будто бы вздрагивала всем телом в попытке одолеть сон. Я понял, что по какой-то причине она не хочет засыпать, а потому спросил ее об этом.

— Мои сны — настоящие предвестники ужасов. Я боюсь засыпать!

— Что это значит? Я вас не понимаю.

— Я и сама не понимаю. Но будто бы эти сны и приносят мне слабость.

— Тогда, уверяю вас, сегодня вы можете спать спокойно. Если я замечу у вас признаки кошмаров, то тотчас разбужу вас.

— Я верю вам.

После этих слов она успокоено вздохнула и вскоре действительно отошла ко сну. Я честно продолжаю сторожить ее сон, пристально наблюдая за изменением состояния больной. Но я не вижу ничего подозрительного. Ситуацию усугубляет и то, что я не знаю, что должен увидеть. Что такое страшное заметил мой друг? Это травма? Болезнь? Психоз?

3 часа ночи.

Не знаю, важно ли это, но в окно настойчиво бьется летучая мышь. Я даже в какой-то мере благодарен ей за то, что она не дает мне спать. Мельтешение этой летучей твари навело меня на мысль, что состояние мисс Люси может быть вызвано укусом подобного существа и последующим заражением или же вирусом, распространившимся из раны на шее. Но почему тогда мой друг настаивает на столь экстравагантных методах лечения?

Дневник Люси Вестенра

25 августа

Сегодня проснулась поздно. Меня разбудил доктор Сьюард. Вид у него был несколько разбитый, но он искренне обрадовался тому, как свежо я выгляжу с утра. Он сообщил мне, что Мина ушла несколько часов назад, странно веселая и нервная. Впрочем, как заверил меня доктор Сьюард, она не забыла поинтересоваться моим здоровьем.

За завтраком я спросила, спит ли еще доктор Ван Хелзинк, но получила отрицательный ответ. Оказывается, после своего ночного бдения этот пожилой доктор так и не ложился спать, а отправился в город за каким-то лекарство. И всё ради меня!

Ближе к обеду доктор Ван Хелсинг вернулся. Он принес большой букет симпатичных белых цветов, один из которых тут же вручил мне.

— Это лучшее для вас лекарство, — торжественно сообщил мне доктор, но не успела я испугаться, что мне придется есть эти цветы или пить какой-то отвратительный настой, как он уверил меня, что достаточно будет лишь вдыхать запах цветов и держать их при себе.

Я начала рассматривать эти цветы, и меня тут же охватила досада:

— Это ведь самый обыкновенный чеснок! Зачем же вы так шутите со мной!

Но удивительно: Ван Хелзинк ответил мне совершенно серьезно и даже с некоторым порицанием:

— Я бы и не подумал насмехаться над вами. Прошу вас слушаться моих рекомендаций и не спорить со мной. Хотя бы ради тех, кто вас окружает. Я желаю вам только добра; поверьте мне, прошу, в этих цветах ваше спасение.

Затем он сам сплел мне венок и разложил цветы по всей комнате. Пока он раскладывал цветы, он строго-настрого запретил кому-либо рассказывать о моем «лекарстве». Как выразился доктор, «чтобы не смущать и не расстраивать» остальных. Всё это кажется мне пугающим и странным. Но я доверяю моему другу доктору Сьюарду, и раз он верит этому старику, то верю и я.

Когда я кивнула в согласии с его требованием молчать, Ван Хелзинк тут же обратился к доктору Сьюарду:

— Идем со мною, друг Джон, и помоги мне осыпать комнату чесноком, присланным из Гарлема. Мой друг Вандерпуль разводит эти цветы в парниках круглый год. Мне пришлось вчера телеграфировать ему — здесь нечего было и мечтать достать их.