Леди и война. Цветы из пепла

Долэг и в голову не приходит, что ее желание может быть не исполнено. В Ласточкином гнезде, в отличие от замка, ее желания всегда исполнялись. Тиссе хотелось, чтобы сестра была счастлива.

– Куда ушел? – Долэг нахмурилась. – И когда вернется? Мне надо с ним поговорить.

Этот разговор неизбежен, и, пожалуй, Тисса будет рада, если он состоится. Возможно, Урфин сумеет объяснить Долэг, что она ведет себя непозволительно свободно.

Сумеет. Вернется и сумеет. Все уладит, как обычно.

– Хорошо. – Долэг потрогала шляпку, убеждаясь, что та прочно держится благодаря паре дюжин шпилек и новомодному воску, что придавал волосам блеск, а укладке – нерушимую прочность. – Тогда ты скажи Седрику, чтобы нас выпустили.

– Куда?

– Кататься.

И эти прогулки Тисса не одобряла, но терпела, пожалуй, чересчур долго терпела. Ну да, что плохого в том, что девочка немного развеется? Так ей казалось прежде.

– Вот только не начинай опять! – Долэг скрестила руки на груди.

И поза знакомая. Чужая. Слова во многом тоже чужие. И привычки эти… давно было пора вмешаться. А Тисса все откладывала неприятный разговор. Не хотелось сестру ранить. Или Шарлотту, которая ведь не со зла.

– Ты не имеешь права меня удерживать!

– Имею. И буду. Сегодня никто никуда не поедет.

Тисса подозревала, что, даже случись ей приказать открыть ворота, что было бы полнейшим безумием, Седрик не подчинится. Вероятно, он уже отказал и Долэг, и Шарлотте – этот отказ переродится в очередную ссору, которые в последнее время случались все чаще – поэтому Долэг и явилась.

– Сейчас ты отправишься в большой зал и найдешь себе там занятие.

– Какое? – Стек постукивает по голенищу сапога, и этот мерный звук вновь беспокоит Шанталь.

– Любое. – Тисса пытается говорить ровно, но еще немного, и она расплачется. – Шитье. Вышивание. Книгу. Лото… что угодно.

– И сколько мне там сидеть?

– Столько, сколько понадобится.

Возможно, ничего страшного не произойдет, но лучше подготовиться к худшему. В старых легендах темнота рождает чудовищ.

– Долэг, пожалуйста, не спорь со мной. Только не сегодня! Я умоляю.

Потому что у Тиссы почти не осталось сил, а сделать надо многое.

– Пожалуйста, хоть раз сделай так, как я прошу.

– Иначе что?

– Иначе мне придется посадить тебя под замок.

Почему-то вспомнилась та холодная комната в замке, книга, слова которой казались несправедливыми, обидными, замерзшие пальцы и перо, из них выскальзывающее.

Нельзя так поступать с Долэг…

Но если ее не остановить, она навредит себе же. Сделает что-то, о чем будет жалеть, потом, позже, когда убедится, что вовсе не так взросла, как сама себе думает.

– Ты совсем сбрендила. – Долэг смотрела с какой-то жалостью, от которой в горле появился ком. – Правильно Шарлотта говорит, что ты в клушу превратилась.

– В кого?

– В клушу. Только и делаешь, что мечешься, квохчешь… вот Урфин от тебя и сбежал.

Он не сбежал. Ушел. И не по собственному желанию, а потому что должен был.

– А если еще не совсем сбежал, то скоро.

– Ты слишком много общаешься с Шарлоттой.

А Шарлотта слишком много говорит. И раньше болтовня ее казалась Тиссе милой, легкой, а внимание к Долэг – дружеской услугой, потому что у самой Тиссы совершенно не оставалось времени.

Конечно, Долэг не со зла…

– Ну не с тобой же. – Долэг скорчила рожицу. – Тебе же вечно некогда…

Она просто не понимает, что у Тиссы бездна дел. Есть Ласточкино гнездо и люди, в нем обитающие, есть тысяча мелких проблем, которые возникают ежедневно и ежечасно. Есть Шанталь, и ее не оставишь надолго…

…и Урфин вот ушел.

– Это не только Шарлотта. Все так думают.

– Хорошо. – Тисса заставила себя улыбнуться. – Все могут думать, что им заблагорассудится. Лучше, если в большом зале. Передай, что у них есть полчаса.

Долэг выбежала, громко хлопнув дверью.

– Она просто злится, потому что раньше я принадлежала только ей. – Тисса поцеловала дочку в лоб: жара нет. – Твой папа думает иначе. Он сам сказал.

И не только словами.

Слова способны лгать, но разве подделаешь нежность?

Седрика она обнаружила на стене. К слову, небо было ясным, чистым, но… не таким, каким должно было бы. Причем Тисса не могла бы со всей определенностью объяснить, в чем именно заключалось отличие, просто вот не таким, и все тут.

Появлению Тиссы Седрик не слишком обрадовался.

– Вам лучше вернуться в замок. – Он смотрел на море, которое, пусть и по безветренной погоде, но явно собиралось штормить. Потемнело, складками пошло. И пена на камнях не тает… – Полагаю, моя жена опять на меня жаловалась?

Раньше. До той неприятной истории с ее братом… Шарлотта пыталась заступиться за него, просила разрешения вернуться, но Тисса отказала. Может быть, в этом дело?

– Нет. Я просто хотела убедиться, что вы готовы.

Холодно. Ветра нет, но все равно холод жуткий, словно на улице не лето – осень.

Что же такого сотворил ее беспокойный муж? И почему он до сих пор не появился. Двенадцать часов? Да за это время Тисса действительно с ума сойдет.

– Готовы. Смотрите. – Седрик указал на стену.