Леди и война. Цветы из пепла

Он не может взять и умереть, бросить Тиссу и Шанталь тоже… и Ласточкино гнездо. И лорда-протектора, которому нужен… и вообще, у него не такой характер, чтобы просто умереть.

Дверь открылась. И оставив Седрика за порогом – он был против, но Тисса настояла, – она шагнула в полумрак башни.

Комната. Просто комната. Глухая – серые стены и серый же потолок. Пол гладкий, темный.

Урфин сидит в углу, подвернув одну ногу под вторую. Он упал, если бы не стены. Из уха кровь идет. Из носа тоже. Но жив.

Тисса прижала ладони к груди: сердце билось. И дышал. Это ведь главное, что сердце работает…

Его надо перенести. И доктора позвать. Тисса, конечно, не видит открытых ран, но она слишком мало знает об искусстве врачевания, поэтому пусть доктор скажет, когда ее муж поправится.

– Боюсь, ваша светлость, что никогда. – Он был хорошим доктором, степенным и терпеливым, где-то снисходительным, но в то же время, несомненно, обладающим многими способностями.

Он зашивал раны так, что они срастались, почти не оставляя шрамов.

Он останавливал кровь.

И вправлял кости.

Умел лечить кожные язвы и желудочные колики, зубную боль и подагру, водяницу, рожу и многие иные заболевания, коих было множество. А теперь он говорил, что Урфин никогда не поправится.

– Посмотрите, леди. – Доктор приподнял веки. – В его глазах – кровь.

Они и вправду были красны, но…

– И они утратили способность различать свет. – Он поднес свечу. – Зрачки неподвижны. Кровь из ушей. Неспособность испытывать боль…

Длинная игла вонзается в ладонь.

– Я видел подобное прежде. Удар или же сильнейшее волнение приводит к тому, что кровеносный сосуд в голове лопается, и мозг переполняется кровью. Чаще всего такие люди умирают сразу же…

Урфин был жив.

Доктор достал из кофра склянку и серебряную чарку.

– …однако если этого не происходит…

Он отсчитывал каплю за каплей.

– …самое большее, что можно сделать – облегчить их участь.

– Вы ему поможете?

У зелья был характерный запах. Тисса знает его… надо вспомнить.

– Конечно, ваша светлость.

– Стойте!

Она вспомнила. Резкий пряный аромат. Невзрачная травка с белыми цветами и толстым корневищем, которое мылилось в руках и сушило кожу. Мама запрещала Тиссе и близко подходить к вдовьему цвету.

– Вы собираетесь его отравить?

– Ваша светлость, – доктор отставил пузырек и чарку, – он уже мертв. То, что вы видите, лишь иллюзия жизни, которую можно поддерживать до бесконечности. Но ваш супруг никогда сам не откроет глаза, не заговорит, не пошевелит хотя бы пальцем… и разве не лучше будет отпустить его?

Как он может говорить подобное?

– Вы к нему привязались, но… – Доктор потянулся к чарке.

– Уходите.

Тисса не позволит убить мужа.

– Ваша светлость, я понимаю ваше негодование, но, поверьте, так будет лучше.

Для кого? Для Урфина, который не способен защитить себя? Или для Тиссы? От нее и вправду ждут, что она просто отвернется?

– Уходите, – повторила она жестче и встала между доктором и кроватью. – Только попробуйте к нему прикоснуться, и я… я прикажу повесить вас на воротах этого замка.

Не боится. Тисса мягкая. И слабая.

Клуша.

– Ваша светлость, вы мягкосердечны, но сейчас это во вред. За ним нужно будет ухаживать, как за маленьким ребенком, а он отнюдь не дитя. И тело начнет гнить живьем, пока не сгниет вовсе. Это куда более мучительная смерть…

– Я больше не собираюсь повторять.

Доктор повернулся к Седрику и с явным неудовольствием в голосе произнес:

– Надеюсь, вы осознаете, что ее светлость не в том состоянии, чтобы решать что-либо. После родов разум женщины ослабевает.

Он говорит так, будто Тиссы вовсе нет в комнате! А если Седрик поверит? У Тиссы не хватит сил справиться с ними. Она, конечно, попробует. И не отступит, пока есть хоть капля сил.

– У меня нет причин сомневаться в ясности мышления ее светлости, – спокойно ответил Седрик. – Равно как и в праве ее распоряжаться на землях Дохерти. И я настоятельно рекомендую вам уйти.

Широкая ладонь Урфина была теплой. От иглы остался след, и Тисса поцеловала руку.

Как можно говорить, что он умер?

Живой.

И вернется. Он ведь не совсем человек, а драконы – сильные.

– Вы тоже считаете, что я не права? – спросила она у Седрика, когда за доктором закрылась дверь.

– Я считаю, что вам следует написать лорду-протектору.

Это было разумным советом.

– Я пришлю Гавина, чтобы помогал вам. И стража у дверей будет не лишней.

Нет, он не думал, что доктор вернется, но с охраной Тиссе будет спокойней.

– И… в подобной ситуации я бы предпочел, чтобы моя жена дала мне шанс…

Глава 16 Перемены

Преподнося врагам подарки, убедитесь, что их используют по назначению.

…из тайных наставлений о дарах вредных, полезных и безразличных

Три протектора у костра – это ровно на два больше, чем нужно.