Леди из нержавейки

Там как раз располагалось окно мужского туалета. Конечно, можно было привлечь к съемкам кого-нибудь из ученой троицы, но Полина решила, что потратит больше времени на препирательства. Сейчас в институте и народу-то никого нет. Если ее застукают в комнате, обозначенной буквой М, она просто скажет, что ошиблась дверью.

Естественно, ей и в голову не пришло, войдя внутрь, проверять кабинки. Между тем в самой крайней важно восседал на унитазе уважаемый человек — профессор Милослав Бенедиктович Рамазанов-Кляппо. Услышав возню и пыхтение, он насторожился. В пустых туалетах всякое случается, надо быть начеку!

Между тем Полина влезла на подоконник и сделала несколько снимков. И тут Рамазанов-Кляппо кашлянул, просто на всякий случай — чтобы предупредить о своем присутствии. Услышав это покашливание, Полина растерялась от неожиданности и сверху, с подоконника, заглянула в кабинку, держа фотоаппарат на весу. Подчиняясь закону подлости, аппарат повернулся, Полинин палец сам собой нажал на спуск, и раздался щелчок.

— А-а-а!!! — закричал профессор голосом снежного человека, которого альпинисты ослепили фонариком. Вернее даже наоборот: голосом альпиниста, ослепившего фонариком снежного человека. — А-а-а!!!

Подхватив штаны, Рамазанов-Кляппо выбил дверь кабинки плечом и, звякая пряжкой ремня, закружил между умывальниками. Полина спрыгнула с подоконника и возмущенно воскликнула:

— Что же вы так орете!

В ту же минуту в туалет ворвались двое охранников. Увидев профессора в полуспущенных штанах и при нем хорошенькую блондинку с сердитой физиономией, они растерялись.

— Что вы тут делаете? — удивленно спросил один из охранников и немедленно покраснел. — То есть я хотел сказать: что случилось?

— Она… — пробулькал Милослав Бенедиктович и показал кривым профессорским пальцем на Полину. — Она меня…

— Честное слово, я ничего с ним не делала, — оправдывалась та. — Я просто перепутала двери.

— Она меня… — продолжал настаивать на своем Рамазанов-Клнппо, — сфотографировала!

Наконец он выговорил это слово и немедленно покрылся испариной. В страшном сне ему не могло присниться ничего подобного!

— А! — обрадовался охранник. — Компромат собираете, дамочка?

— Боже мой, какой еще компромат? Что у него есть такого, что может его скомпрометировать? — возмутилась Полина, — Как — что?! — возопил оскорбленный до глубины души профессор. — Вам показать?!

— Милослав Бенедиктович! — укоризненно воскликнул второй охранник.

— Давайте, давайте! — любезно согласилась Полина, дивясь профессорскому тщеславию. — Может быть, согласитесь позировать? Сопроводим красочным снимком одну из ваших научных статей. Уверяю вас, она будет пользоваться чрезвычайной популярностью.

— Да кто вы такая?! — заверещал профессор, и охранники немедленно сделали стойку.

Действительно, кто это такая? После долгих препирательств и объяснений Полину решили отконвоировать в лабораторию к брату и его коллегам. Один охранник остался на посту, а второй повел ее наверх, приговаривая:

— Научные кадры, девушка, требуют особо бережного подхода. Их тревожить нельзя. Растревоженные, они такого могут натворить — мало не покажется!

Полина фыркнула.

— Вот, — сообщил охранник, заталкивая Полину в лабораторию. — Это ваша дама?

Глеб, Левка и Виктор одновременно обернулись и уставились на него. Лица у всех были одинаково непонимающие.

— Наша, а что? — откликнулся наконец Виктор. — Что вам от нее понадобилось?

— Мне понадобилось? — сердито переспросил секыорити. — Она в мужском туалете делала непристойные снимки! Подловила профессора Рамазанова-Кляппо без штанов и давай его фотографировать! Кстати, вы бы пленочку того… засветили.

— Еще чего! — отшила его Полина. — У меня на этой пленке ценные кадры.

— Полина! — потрясенно воскликнул Глеб. — Рамазанов-Кляппо — старый козел! — Охранник суетливо повертел головой и начал пятиться. — То есть я хотел сказать: он уважаемый человек, — поправился Глеб. — Только ужасно старый. У него там нечего фотографировать!

— Я сказала ему то же самое, — заметила Полина, плотно закрыв за охранником дверь. — Можешь не волноваться: твой Кляппо не произвел на меня впечатления, и я не сбегу с ним в Козельск, чтобы тайно обвенчаться.

Сообщив это, она проследовала в соседнюю комнату, гордо процокав каблучками.

— Да уж, Глеб, — пробормотал ей вслед Левка Емельянов. — Иметь младшую сестру — это все равно, что присматривать из окна многоэтажки за новенькой иномаркой без сигнализации.

* * *

— Кажется, мне надо поправить макияж, — сказала Анжелика Перевалова, выворачиваясь из объятий доктора Соловейчика. Достала из сумочки пачку бумажных платков и, выдернув один, протянула ему, коротко пояснив:

— У вас помада.

Хмыкнув, доктор взял платок и, сделав рот буковкой "о", мягко обвел его по контуру. Анжелика смотрела на него, скрывая отвращение.