Леди из нержавейки

Анжелика на цыпочках вернулась на свое место и прислушалась. Из кабинета Соловейчика не доносилось ни звука. Тишина воцарилась вокруг мертвая. Интересно, что он там делает? Медитирует? Она неподвижно просидела пять минут, потом вышла в коридор и позвала:

— Владислав Григорьевич!

Света в кабинете Соловейчика не было. Странно. Тот тип в плаще вышел один, а доктор остался. Анжелика потянула дверь кабинета на себя, и та легко подалась.

— Владислав Григорьевич! — снова окликнула она, шаря по стене в поисках выключателя.

Странно, как он мог уйти, не заперев кабинет? Не просто странно, а невероятно. Когда свет зажегся, Анжелика ахнула и зажала рот двумя руками. Соловейчик никуда не уходил. Он лежал на полу с неестественно вывернутой шеей и стеклянными глазами глядел в потолок. Все было в точности так, как она представляла себе вот только что. Анжелика выскочила в коридор и, отняв руки от лица, судорожно, словно захлебываясь, вдохнула.

Человек в плаще! Это он был в кабинете хирурга. Потом он ушел, а Соловейчик уже больше не подавал признаков жизни. Выходит, она видела убийцу! Погасив свет и притаившись, она, по всей вероятности, спасла себе жизнь.

Дрожа всем телом, Анжелика метнулась в кабинет Соловейчика и, стараясь не глядеть на тело, выключила свет. Если убийца не успел далеко уйти, он может увидеть, что клиника освещена, вернется и прикончит свидетельницу. Оставаться в темном помещении один на один с мертвецом было страшно. Еще страшнее оказаться обнаруженной. Трепеща от ужаса, Анжелика мышкой проскочила к телефону в регистратуре и набрала «ноль два». Назвала адрес и кое-как выдавила из себя:

Здесь убийство. Приезжайте скорее.

* * *

Полина улизнула из лаборатории, никому ничего не сказав. С поистине мужской беспечностью ученая троица продолжала заниматься своей дурацкой программой. Наверное, если бы возле института начали рваться гранаты, они даже не выглянули бы на улицу. Болваны.

Мысль о том, что Виктора могут убить, держала Полину в постоянном напряжении. Если он сам не может оценить опасность и защититься, это нужно сделать за него. Принять радикальные меры. Пока братец не запер ее где-нибудь.

Первым делом Полина отдала пленку в фотолабораторию. Ей нужны лица тех типов из «Жигулей», причем крупным планом. Сделав заказ, она решила ехать на кладбище. Сегодня хоронили Алену — это узнал Виктор, позвонив вчера ее родителям, — и Полина надеялась поговорить с кем-нибудь из ее подруг. Черт побери — у Виктора была девушка, и ее убили. Он страдает, а Полина ничем не может ему помочь!

Мужчины слепы и глухи — ни брат, ни Левка Емельянов, ни сам объект ее страсти даже не догадывались, что с двенадцати лет Полина без памяти влюблена в Виктора и даже замуж вышла ему назло. Он упорно считал ее не заслуживающей внимания пигалицей и если не сюсюкал, то подтрунивал над ней. В пику ему она выбрала самого взрослого из своих ухажеров и начала поговаривать о замужестве. Если бы под руку подвернулся какой-нибудь старик, она, безусловно, осчастливила бы именно его. Но Виктору было все равно.

Выйдя замуж, Полина дала себе слово перестать страдать. Ровно три с половиной года она избегала встреч с Виктором, втайне надеясь, что на него это произведет определенное впечатление. Не произвело. Полина уже решила, что счастья в жизни нет, как вдруг… Виктор обнаружился в шкафу на ее даче!

Именно в тот миг она поняла, что жизнь без него — вообще никакая не жизнь. Она должна его видеть! И она решила — хватит прятаться. Как ни странно, Виктор неожиданно стал относиться к ней совсем не так, как прежде. Возможно, именно потому, что они так долго не встречались. Он посмотрел на нее со стороны, совсем другими глазами. Неужели у нее наконец появился шанс?

Глеб категорически запретил Виктору появляться на похоронах Алены. Но тот, конечно, пришел. Из своего укрытия Полина наблюдала за тем, как он, спрятав лицо в поднятый воротник, стоит в стороне, держа букет цветками вниз.

Внимательно разглядывая присутствующих, Полина особое внимание уделяла всем молодым девушкам — ей необходимо вычислить подруг Алены. Если бы не Виктор, она просто подошла бы поближе и, задав несколько несложных вопросов, выяснила все, что нужно. Но в данной ситуации приходилось надеяться только на свою интуицию.

Именно интуиция толкнула ее догнать невысокую, но весьма эффектную брюнетку, которая, не стесняясь, плакала во время печальной церемонии.

— Простите, — сказала Полина. — Если я не ошибаюсь, вы дружили с Аленой?

— Да, дружила. — Брюнетка приостановилась на секунду, поглядела на Полину и медленно двинулась дальше, словно приглашая ее следовать за ней, — А вы кто? Как вас зовут?

— Полина.

— А я Наташа. Мы с Аленой вместе в институте учимся… учились. А вы?

— А я… Мы были не слишком близкими подругами. Мне поэтому неудобно подойти к ее родным. Да и, кроме того, такой момент, и тут я с вопросами…

— А что за вопросы? По поводу ее смерти я ничего не знаю. В тот день мы не виделись, меня и милиция об этом спрашивала.

— А по телефону вы разговаривали?