Леди, которая любила лошадей

— Не сразу. К матушке я добралась без приключений, а она нисколько не удивилась. Отец вот… полагаю, удивился. Он явился на следующий день и вел себя весьма громко, пока матушка не напомнила ему про неисполненный долг и вину, которая на нем лежит. Она сказала… степь ничего не забывает, и скоро вслед за живым золотом заберет и цену крови. Так, кажется. И он испугался. Он, мой отец, казавшийся мне далеким и бесстрашным, испугался. Иначе не могу объяснить, отчего вдруг он переменил свое решение, объявив, что, если я столь неблагодарна и упряма, то оставаться мне в этой деревеньке, с матушкой. И что иного приданого мне не ждать… в общем-то тогда о приданом я не особо задумывалась. В отличие от матушки. Знаю лишь, что она не согласилась…

Алтана Александровна скрестила руки.

— Матушка добилась того, чтобы на мое имя открыли счет в банке. И весьма неприятно удивила отца тем, что отказалась верить ему на слово, но потребовала заключить договор. Законник знакомый, как выяснилось, у нее тоже имелся… хороший был человек. Потом, много лет спустя, матушка вышла за него замуж.

Марья приподняла бровь.

— Тогда мне казалось, что все закончилось как нельзя лучше, но потом… потом случилась война. Она отняла у меня и отца, и братьев, пусть по сути своей они были чужими людьми. Она… снова разорила род, прошлась по землям отцовским огнем и мечом. И в пламени этом сгорело, что бабушкино поместье, что наша деревенька. Мы с матушкой спаслись едва ли не чудом. После также чудом выживали. И выжили. И… было по-всякому. Порой страшно, порой голодно, но… война мне принесла встречу с Костенькой. Я впервые в жизни влюбилась. И испугалась.

Алтана Александровна коснулась тонкого золотого колечка.

— Он не был дворянином, да и вовсе происходил из семьи простой, еще дед его был откупным крестьянином. И конечно, отец никогда бы не одобрил подобной связи, но… об отце я ничего-то давно не слышала, как и о своей семье. Было время, когда я полагала, что мы с матушкой единственные, кто уцелел. И она все повторяла, что степь взяла свою цену, что люди могут играть словами, а степь видит суть клятвы… и возможно, так оно и было. Костенька сделал мне предложение, а я не приняла его, испугавшись, что согласием своим убью.

— Но ведь не убила, — Константин Львович вошел тихо. — Это и вправду дар, как объяснила Гилян, женщина, которую я безмерно уважал, он защищает дочерей степи. И среди тех, кто рожден в высоких травах, не найдется безумца, что рискнет обидеть одаренную. Их с младенческих лет окружают заботой и вниманием, учат слышать силу и духов, ведь те все одно откликаются на зов и исполняют просьбы, даже если человек не знает, что он просит.

— Значит, — сердце Василисы похолодело. — Я… сама? Все сама виновата? Я… я ведь не желала, чтобы кто-то умирал!

— Погоди, — Марья обняла ее. — Не спеши, мы еще не до конца разобрались. То есть, если мужчина… кажется опасным, он умирает?

— Многое зависит от того, что это за человек. И каковы на самом деле его намерения. Одного лишь надо толкнуть на путь безумия, а другой пройдет по этому пути, не заметив странного. Один хрупок, что сосуд из дурной глины, другой напротив телесно силен. Сила… к сожалению, сколь я ни искал, не сумел найти ни одной работы, которая бы раскрывала суть сего явления.

Константин Львович взял супругу за руку и поднес пальцы к губам.

— Однако очевидно, что дар этот весьма своеволен.

— Матушкин союз благословили духи. И дар подчинился силе шамана, но… видать не полностью, ибо погиб мой отец, пусть и на войне, но вовсе не от французской пули. Сколь знаю, ему случилось встретить женщину, перед которой сердце его не устояло. А может, узнав о разорении дома, он счел себя свободным от произнесенной некогда клятвы? Главное, что он сделал этой женщине предложение, которое она приняла. Отец об этом упомянул в дневнике, как и о том, что теперь-то он, наконец, свободен… он и умер-то, полагая себя свободным. Уснул и не проснулся.

— Просто совпадение, — мягко произнес Константин Львович. — В том нет твоей вины.

— И ничьей, — Алтана Александровна тихо вздохнула. — Жизни братьев моих унесла война. Я же… я все-таки поддалась на уговоры, и то не себя ради…

— И это было разумным решением. Дети должны появляться на свет в законном браке, — проворчал Константин Львович. — Тем паче, что матушка твоя…

— Она говорила, что, коль ты принимаешь другого человека сутью своей, как себя самое, то и дар его принимает. И духи радуются. И степь благословляет своих детей…

— То есть, просто надо принять?

— Полагаю, речь идет о любви, — сказал Константин Львович. — Одно время я честно пытался разобраться, но… все слишком запутано. И дети степей не спешат делиться знанием.

— Сложно и… и как мне знать, не убью ли я человека лишь потому, что… недостаточно его люблю?

— Деточка, — Константин Львович посмотрел на Василису снисходительно. — Невозможно любить достаточно. Все просто. Ты или любишь, или нет. А там оно будет, как будет.