Леди, которая любила лошадей (СИ)

- Отнюдь. Я ничего-то не имею против своячницы. Она чудеснейшая женщина, и я буду лишь рад, если у вас получится устроить вашу жизнь… но это я по-человечески. С точки же зрения пользы для рода, ее следовало бы отослать куда еще во младенчестве.

Вещерский сделал глубокий вдох и поднялся с кресла.

- Я понимаю, что вам это кажется дикостью… и, наверное, ваш отец был в чем-то прав. Он получил многое из того, что недоступно людям моего круга. Надеюсь, это того стоило.

- Стоило.

- И хорошо… но вот… Белецкий стоит перед не самым приятным выбором. Оставить титул и имение, которое неотторжимо от титула, внуку, при том что внук этот явно слаб и не факт, что дети его вернут родовую силу. А стало быть, подобный путь с высокою долей вероятности приведет к тому, что род прервется. Или же вспомнить о брате и детях его, благо, ваша репутация безупречна. Вы одарены…

- Был одарен, - уточнил Демьян.

- И этого достаточно. Кровь помнит.

Вещерский подошел к полке, на которой некогда стояли шары, и провел по ней пальцем.

- Конечно, ваш отец был отторгнут от рода… но не так сложно все вернуть.

- И что мне делать?

Палец Вещерский вытер о шторы, которые вряд ли были сильно чище.

- Делать… сложный вопрос. К примеру, можете сочинить послание, скажем, к вашему дяде… или даже отправиться на встречу с ним. Можете подать ходатайство Его императорскому Величеству с просьбой восстановить вас в родовых правах ввиду изменившихся жизненных обстоятельств.

- Мои не менялись.

- Не важно. Главное, что при должной поддержке это ходатайство удовлетворят.

А поддержат Демьяна, надо полагать, Вещерские.

- А можете оставить как оно есть.

- Думаю, - Демьян погладил сукно, на котором все еще лежал амулет, - что этот вариант мне подходит более всего.

- И почему я не сомневался в вашем ответе?

- Потому, что бумаги изучили тщательно?

- Не без того, - Вещерский умел улыбаться широко и радостно, с каким-то вовсе подростковым задором. – Однако если вдруг передумаете…

- Нет.

- В таком случае я отпишусь отцу…

- Будьте так любезны.

- А что касается прочего, то… - он постучал ногтем по подоконнику. – Скоро вся эта история закончится…

- Скоро ли?

- У вас свое чутье, а у меня свое.

И поглядел этак, с намеком, ожидая, что скажет Демьян. А сказать что-то следовало.

- У меня серьезные намерения.

- Чудесно, - улыбка Вещерского стала еще шире. – Премного рад это слышать.

А Демьян все-таки решился, коснулся холодного металла, преодолевая брезгливость. И пальцы обожгло, но боль была легкою, мимолетной. Потеплел металл. И плесень вдруг прошла в него, точно впиталась.

- Как ты столько прожил-то, если до сих пор не научился, что странные вещи лучше руками не трогать? – поинтересовался Вещерский премерзейшим менторским тоном.

- Погоди… - Демьян покачал головой.

Что-то было… не так?

Неправильно с этим амулетом, кроме конечно, самого факта, что амулет этот не должен существовать, что темный он и вовсе не защитный.

Неправильность была легкою.

Словно дождевая зыбь за окном, когда нельзя-то понять, идет ли дождь или же только кажется. Вот и тут… Демьян перевернул его.

На обратной стороне пластины с трудом, но читалась надпись: «И смерть не разлучит нас».

- И что там? – Вещерскому определенно надоело молчать. Кажется, он был из тех людей, кого излишнее молчание тяготит.

- Не знаю пока.

Демьян повернул пластину.

Толстая.

Зачем такая толстая? Если для чеканки, сгодилась бы и куда тоньше… а она толстая, однако при всем том весу малого.

- Лупу бы…

- Погоди, - Вещерский стянул с мизинца перстень и повернул блеклый камушек. – Вот… Марья сделала, а то прежнюю я постоянно терял.

Над камешком мерцало, переливалось силовое поле.

И как с этою безделицей управляться? Впрочем, Демьян вскоре вынужден был признать, что, безделица, может, и несерьезна с виду, да только весьма даже полезна. Поле сформировалось в линзу, и увеличивала та ничуть не хуже обыкновенной, стеклянной.

Он почти даже не удивился, увидев на боку амулета тонкую, тоньше волоса, линию.

- Раскрывается, - с азартом воскликнул Вещерский.

- Только как?

- Дай сюда.

- Не дам, - Демьян амулет убрал. – Тебе такое трогать неможно, руки отсохнут, что потом жене скажешь?

Упоминание княжны подействовало на князя отрезвляюще. А может, и вправду рук стало жаль.

- Это медальон, - Демьян вернул лупу. – Старый… у матушки был похожий, только круглый. А этот вот прямоугольником, потому и не догадались сразу. Форма необычная.

Зато становился понятен узор.

Ничего-то тайного и скрытого не было в этих завитках, обыкновенное украшательство.

- И как он открывался?

- У матушки? С секретом. Тоже… мода одно время была… когда с виду медальон на медальон и не похож. Запор магический, нужно было прикоснуться к цветочкам.

- Здесь нет цветочков.

- Но есть камушки, - Демьян повернул так, чтобы камушки блеснули. – Вот только в каком порядке?

- Погоди.

Вещерский вышел, чтобы вернуться с парой толстых перчаток и длинной лаковой коробкой.

- Теперь-то дашь?

Перчатки были старыми, потрескавшимися, но судя по тонким нитям силы, пронизавшим кожу, вполне рабочими.

- Теперь – пожалуйста. Почему сразу их не взял?