Леди, которая любила лошадей (СИ)

Она оглянулась, но кухарки, которой можно было бы доверить работу столь ответственную, не было. Поставив миску на стол, Марья посмотрела на нее с сомнением.

- Я тоже княжна, - возразила Василиса.

Марья обошла столик с другой стороны.

Огляделась.

Набрала в кружку воды и щелкнула пальцами. Вихрь получился… получился вихрь. Вода взлетела к самому потолку и, ударившись о него, рассыпалась грязноватыми брызгами.

- Извини… а какую силу ты закладываешь?

- Я? Полную.

Василиса стерла с носа каплю.

- Ладно… давай перемешивай тесто. Вливай молоко тонкой струйкой и мешай.

С белками лучше самой разобраться, а то, конечно, яиц запас имеется, но, чуяло сердце, что не такой большой, чтобы эксперименты ставить.

Марья подняла ковшик.

И снова нахмурилась.

- А… может, ты сама?

- Может, и сама.

Струйка ударила в муку и разбилась, расползлась белыми каплями. Капли собирались в ручьи, а ручьи пробирались вглубь мучной кучи. Марья сунула было ложку, но та застряла.

- Проклятье!

А вот легкий вихрь закружил над белками, разбивая их на тончайшие нити.

- Ты не спеши, медленно и аккуратно… и сейчас добавь желтки.

- Все? – Марья поглядывала на вихрь, явно подумывая, не поменяться ли вновь. Но врожденное упрямство не позволило отступить.

- Все. Можешь в миске слегка взбить. Погоди, сейчас сахар в смеси начнет таять, она станет жиже.

- Угу…

Марья желтки размешала. И вылила.

- Я одного понять не могу, - призналась Василиса, глядя, как мутнеет, увеличивается в размерах белковая смесь. Вот она стала уже белой, появились первые пузырьки.

Еще немного и пена станет плотной, глянцевой и блестящей.

- Чего?

- Почему он, когда понял, что лошади вырождаются, не отправился за новым табуном? Я не думаю, что отдали последнее… и ведь логично, согласись?

Марья кивнула, не забывая ворочать лопаткой тяжелый пока ком теста. Даже не теста, смеси из слипшейся комковатой муки, шоколада и молока.

- Добавь масла еще, - попросила Василиса. – Вон то, в зеленой бутылке, это из виноградных косточек… да, именно оно.

- Ты это в торты льешь? – Марья открыла бутылку и понюхала. – Господи, если бы я знала…

- Что? Перестала бы есть.

- Может, и перестала бы… но вообще… знаешь, я тоже об этом думала. Прадед ведь не отказался от жены. И содержание выделил. И дом… и у нее, наверное, никогда своего дома не было. Нельзя сказать, чтобы он жену свою обижал.

- Но и не любил.

- А когда любовь имела значение? – Марья пожала плечами. – Это мне повезло… и маме нашей тоже, я так думаю. И потому к Настасье не лезу, хотя видит Бог, до чего мне хочется поехать в эту ее Францию и оттаскать поганку за косы! Вздумала тоже мне… сперва жить без брака с одним, современная она, потом жениться с другим, но без венчания. Он у нее веры иной!

Она выплеснула масло и свой гнев.

Выдохнула.

И тряхнула головой.

- Ты поняла, да?

- Поняла.

Капля коньяка, который Марья придирчиво понюхала, но все же одобрила.

- Так вот, с его точки зрения прадед договор исполнил.

- Если договаривались только об этом, - Василиса отобрала миску с лоснящеюся черной жижей, которая гляделась чересчур густой, и остро пахло какао. – Только… зачем им?

- В смысле?

- Ладно, нашему прадеду, чтоб ему… у него, как ты сама сказала, были причины взять в жены нашу прабабку. Семейные дела… и если их невозможно было поправить иным способом.

Марья, похоже, так не считала.

Ткнув пальцем в тесто, она сунула его в рот.

- Мог бы и тут кого-то поискать…

- Кого?

- Не жнаю… кого-нибудь… мало ли…

- Невест с хорошим приданым? – Василиса протянула миску со взбитыми белками. – Лей потихоньку, а я мешать стану. Смотри… с одной стороны, конечно, можно и поискать, но с другой… если искать невесту с титулом, то не так и много, чтобы и титул, и деньги, и еще желание выйти замуж за опального князя…

Марья накренила чашу.

Мешать приходилось осторожно, чтобы не осадить белки, которые текли широкой лоснящеюся рекой.

- Если брать без титула, то, конечно, желающих получить этакий титул для денег куда больше, но…

- Но?

- Дали бы эти деньги нашему прадеду? Или он оказался бы на содержании у жены? Или скорее жениной родни?

- А и вправду…

Тесто становилось легче, белки, мешаясь с темною массой, поднимали ее, насыщая воздухом.

- Вот так… а та… женщина, с одной стороны она принесла богатство, с другой – ничего-то не требовала. Ее не пришлось выводить в свет. Искать преференций для сородичей. Устраивать их к кому-нибудь в услужение… или просто общаться с той ее родней.

Василиса попробовала тесто.

- Она вовсе ничего не требовала. Не могла, думаю. Но вот… все равно не понимаю, зачем это им надо было?

- Кому?

- Степнякам. Она… поверь, не слишком была рада этому сватовству. Мы для них другие. И прадеда она вовсе не считала красивым. Наоборот… - Василиса живо вспомнила чужое отвращение к излишне белой какой-то коже, похожей на недопеченный хлеб, к волосам желтым, что сухая трава.

К выпученным рыбьим глазам.

- Возможно, честь была породниться… - предположила Марья, протянув одну из трех форм. – Что делать надо?