Леди Малиновой пустоши

Старейшина ушел, покачивая головой в недоумении, а я осталась в тяжких раздумьях. Дело в том, что этот самый рубанок я видела в далёком детстве. У бабушки в деревне был сосед, дед Василий, который столярничал и во дворе под навесом у него стоял верстак, на нем он строгал доски и у него получались такие восхитительно красивые, вкусно пахнущие деревом, кудрявые стружки! И мы с ребятней перелазили через низенький заборчик между нашими дворами и типа тырили у деда эти стружки и играли с ними. Дед это видел, конечно, только усмехался в усы. Вот у того деда я и видала рубанок. Помню, что это такая деревянная длинная коробочка с железкой с острым режущим лезвием снизу посередине этой коробочки. Значит, нужна такая железка. И сделать её можно кузнецу. Так что, сейчас первым делом едем к кузнецу.

Кузнец встретил нас новостью, что он успел сделать несколько мастерков и две кирки, можем забирать. К печным наборам ещё не приступал. И опять дело откладывается, срочно нужны пара лезвий для рубанков. Спустя полчаса разных объяснений, включая размахивание руками и изображение какой-то козы пальцами, мастер, кажется, понял, что я от него хочу. Сказал, завтра заехать. Ну, это в обязательном порядке.

Следом, только сложив свой заказ в мешок за седлом лошади Грегора, поехали к гончарам. Первый гончар, который из ближней деревни, Грин Маунт, порадовал первой обожжённой партией керамического кирпича. Но брак был порядка двадцати пяти процентов. Ну, я как-то так и рассчитывала, ведь это первый опыт, лучше и не получилось бы. Телегу за кирпичами отправим сами, пусть не отвлекается от работы, кирпича надо много. Посмотрю, как дела у второго гончара и кому-то поручу изготовление огнеупорного кирпича, его тоже надо немало на печи.

Как раз в это время и вышел из дома больной родственник мастера. Ясно, что время мало прошло с момента начала лечения. И я, возможно, выдаю желаемое за видимое, но мне казалось, что больной хоть немного, но стал выглядеть лучше — уменьшилась одутловатость лица, и цвет губ не столь выраженно синюшный, да и пока он двигался по двору к нам, приступ не начинался, хотя дышал он ещё тяжело, испарина на лице присутствовала, и бочкообразная грудная клетка тоже никуда не делась. Но путь от дома до мастерской он прошел, медленно, но, не останавливаясь через пару шагов. Подойдя к нам, он сиплым голосом сказал.

— Леди, лэрд! Мне сказали, что это вы, леди, готовили для меня настой. Я уж с жизнью прощался, а тут вишь, полегчало малость мне. Вы не сомневайтесь, леди, сколько надо, столько я и буду пить ваши настои. Шибко я надеюсь на вас! Вот как выздоровею, так и отслужу вам за свою жизнь! А пока только словами и то совсем не могу сказать, как я вам благодарен!

Вот честно, я даже смутилась, столько искреннего порыва было в его словах! Неловко что-то пробормотав, пожелав ему выздоровления, мы поехали в Стоунз. Там результаты работы у мастера были хуже — почти сорок процентов был брак. Ну что тут поделаешь? Ладно, пусть пока совершенствуется на простом керамическом кирпиче, потом черепицу будем все вместе учиться делать. И я тоже. Ведь мне это известно только в теории. Зато нашла пару рабочих на заготовку каменного угля. Почти все строители были из Грин Маунт, а мужики из Стоунза остались вроде не у дел. Хотя заработать тоже были не прочь. Я посоветовала гончару взять себе в подмастерья из желающих, остальным предложила работу по заготовке угля, по перевозке того же угля ко мне в замок, по копке глины и доставке ее по гончарным мастерским и на стройку. Из желающих работать только двое не согласились ни на что. Ну, извините, должности хвостозаносителя у меня не предусмотрено, платить буду только за конкретную работу. А то здоровенные лбы, два парняги, а работать не хотят.

Не успели мы уехать из Стоунза, как встретили старосту Комнола. Он приехал по деревенским делам и пригласил нас самим убедиться в бедственном положении тех вдов и двоих инвалидов, о которых он рассказывал. Один инвалид был просто одиноким пожилым мужчиной, а у второго была семья, но они не хотели его содержать, выгоняли из дома. Конечно, надо было забирать их в социальный дом. Зайдя в дом второго инвалида, мужчины средних лет с ампутированной чуть ниже колена ногой, я удивилась. Дом даже не был потрясающе бедным, скорее, среднего достатка, но инвалид им был не нужен. Он сидел тихо в углу, возле него нетерпеливо переминались с ноги на ногу пара ребятишек, чего-то выжидая. Когда я подошла поближе, то увидела, что мужчина ловко плетет из соломы очень симпатичную куколку. Староста тут же заговорил.