Леди не движется-2

— Ха, Васька, — Хуан Антонио даже обиделся. — Знаешь, я всегда мечтал морду ему набить. Ему все в жизни досталось даром. Вообще. Он ничем не дорожит. Он же, сукин сын, из хорошей семьи. Не из квартала вообще. У него мать черная, а папаша белый. Люди такие, обеспеченные. Папаша чокнутый на восточной романтике, никто не сказал придурку, что Старого Китая уж лет шестьсот как нет, и настоящую китайщину если только в Шанхае можно найти, и то если знать, где искать, и тебя не прирежут по дороге — а чего, когда прирезали, это и есть настоящая китайщина… Короче, Васькин папа вообразил, что у нас тут Шаолинь, и отдал сына типа в обучение. Вэнь на самом деле, если ему вожжа под хвост попадет, он тебе не только Шаолинь в лучшем виде покажет, он тебе и вуду устроит, и империю инков воссоздаст, и вообще все, что закажешь. За Ваську платили, и Вэнь решил — а что, на эти деньги можно чуть почаще всей кодле мясо покупать. Сам он чуть не на одном рисе с концентратами живет, а нам старается пусть овощи, но натуральные покупать. Но на самом деле к нему весь рынок с пониманием. Знаешь, как бывает? Товар начал портиться, купить его не купят, для себя вроде есть, можно на фабрику сдать, а можно отдать Вэню, у него мальчишки подгнившее вырежут, а прочее в котел пойдет. Ты на меня не гляди, я генетически такой шелудивый, а остальные ребята у нас нормальные, в армию когда идут — ни одной придирки на медкомиссии.

— А Вэнь вас в армию готовит?

— Ну, во-первых, армия — это вполне себе способ уехать из Китайского квартала. Это, конечно, Танира, климат-курорт и все дела, только парню с помойки тут не подняться, так и пролежишь всю жизнь под пальмой, вроде бы неплохо, но скучно. А во-вторых, Вэнь — офицер. Майор. Он не понимает, как это парень может не служить срочную. Мне только прощает, потому что я единственный из всех его ребят — круглый сирота.

— Майор — это круто, — сказала я, вспомнив трудности с получением нашивок выше капитанских для людей без аристократической родни.

— Он не рассказывает. Но какой-то подвиг совершил. Он весь в шрамах, даже таблетки не помогают. Как будто его до кишок резали, фигурненько так.

— И что Васька?

— Васька, — согласился Хуан Антонио. — Знаешь, такие привилегированные мальчики — они всегда в бедных общинах парии. Это не про Ваську. Настолько талантлив, сукин сын, что ему прощали все. Я про себя не скажу, что дурак. Но я над задачей бьюсь сутки — а Васька через три минуты ответ дает. Он все левой задней ногой делал. Походя. Ну просто, понимаешь, такие мозги, что замираешь. Нечеловеческие. А он их не ценил совершенно. Он вообще ничего не ценил. Жил как растение. Все как должное принимал. Я за каждый шанс зубами хватался, а он даже внимания не обращал. У него всегда все было зашибись. Даже когда его родители в автокатастрофе разбились, для Васьки ничего не изменилось. У него уже был полностью оплаченный курс в колледже на Эвересте, математический, он там федеральный, ему от родителей достались хорошие деньги, дом, кусок земли, еще что-то из недвижимости, но уже не на Танире. Живи не хочу. Девчонку встретил — мы просто помирали все. Женился, родил дочку, бросил.

— Это было до того, как Вэнь его выгнал, или после?

— После, конечно. Уже после того, как он колледж бросил. Ему было семнадцать, когда родители умерли, и Васька пустился во все тяжкие. У нас же на рынке пара притонов есть, и он оттуда не вылезал. Вэнь его иногда за шкирку вытаскивал. Наркота, карты… Васька решил, что раз он математик от Бога, то и в карты сможет выиграть. Ну да. Особенно под наркотой. Вэнь его как-то вразумил, заставил школу закончить, выпроводил в колледж. Васька и там нашел. Через полгода его выгнали. С таким офигенным скандалом, что даже вернули предоплату за обучение, лишь бы ушел. Васька приехал сюда и завис на рынке. Вэнь надавал ему по шее, Васька на полгода пришел в себя. Тогда он женился как раз. Потом — опять за старое. Короче, он за четыре года спустил все, что было, и еще в долги влез. Как он перебивался, я не в курсе, нам всем Вэнь тогда сказал — держитесь от него подальше. Потом у Васьки внезапно в мозгах коротнуло и наступило просветление: он крестился в православие, бросил все пороки — карты, наркоту, выпивку и даже мясо, — снова женился. Жена у него, между нами, та еще стерва, да и фиг с ней, не мне ж с ней жить.

— Интересно, почему у него в досье даже намека на колледж нет.

— Так он все стер. Вот после этого Вэнь нам и сказал — держитесь подальше. Потому что, если человек стирает данные так, что их не видят даже федералы с контрразведкой, и при этом у него нет тормозов, — рано или поздно кончит суровым криминалом. Достирается до пожизненного одной левой.

— А где он стирать научился?

— По ходу, в колледже. Потому что, сама понимаешь, нас этому Вэнь не учил. То есть после того, как Васька оборзел, конкретно меня Вэнь научил, но Васька нахватался сам.

— Но ты сможешь разобрать его творения?