Леди-отступница

Но он не хотел его убивать. Он хотел убить меня, чтобы я не помешала ему совершить ритуал над Дэвидом. Ритуал, который сделал бы его более могущественным и, как он надеялся, более устойчивым. В одном отношении это получилось, а в другом – стало жутким провалом. Дэвид сделался невероятно могущественным, но видения продолжали сильно изводить его.

Когда он сбежал из города, его силы прорвались сквозь все обереги, поставленные Александром.

Обереги, которые, теперь я это знала, не обязательно должны были удержать Дэвида в Пайн-Гроуве, но защитить его.

Я перебрала в памяти все свои встречи с Александром, пытаясь найти хотя бы один момент, когда прозвучал хоть малейший намек на то, что Дэвид ему небезразличен. Я вспомнила, как он говорил мне, что личная привязанность к оракулу только повредит мне, но, может, на самом деле он говорил о себе?

– Ты об этом знала? – спросила я Блайз. – Или хотя бы подозревала?

Ее лицо было бледным в тусклом свете.

– Да, подозревала. Ну, не именно это, а то, что Дэвид значил для него больше, чем просто его оракул. Существовало только два человека в мире, которые были законно заинтересованы в Дэвиде – кроме тебя, Харпер. А именно – Сэйлор и Александр.

Она оперлась руками на стол, не сводя взгляда с книги.

– Если кто и пытался найти способ вернуть его в прежнее состояние – или помешать свихнуться, – это был один из них.

– Значит, вот что это было за заклинание. И почему Александр хотел его получить.

Она кивнула и продолжила с хмурым видом листать страницы.

– Александр много лет изучал то, что случилось с Алариком. Эфоры пытались остановить Аларика, искали пути его нейтрализации, полагаю. Выведения его из безумия.

– А зачем было прилагать такие усилия? – спросила Би.

Она отступила на шаг, и я услышала очередной хруст, когда она тоже наступила то ли на стекло, то ли на что-то непотребное. Честно, чем скорее мы отсюда свалим, тем лучше.

– Почему просто не убить его?

На секунду я подумала, что Би говорит о Дэвиде, и я вскинула голову.

– Аларика, – прояснила Би. – Если у него были видения, он создавал паладинов и насылал их на эфоров, почему они пытались спасти его?

– Потому что они не были чудовищами, – ответила Блайз, не отрываясь от книги. – Может, они хотели найти способ помочь ему, вместо того чтобы пристрелить как собаку.

– Однако ничего не вышло, – напомнила ей я, по-прежнему спинным мозгом ощущая то чувство холода. – В итоге они его убили.

Теперь Блайз голову подняла, встретилась со мной взглядом.

– Потому что это было последним средством, – сказала она. – Так бывает. Как только он попал в ту пещеру и начал набирать силу, им ничего не оставалось, кроме как убить его.

Мне не понравилось то, как она это сказала, но я не знала, что на это ответить.

А потом Блайз посмотрела на книгу и резко, сквозь зубы, втянула воздух.

Там, в конце этой книги, к задней странице обложки, был прикреплен маленький бумажный карман. Может, виной тому был просто слегка дрожащий луч фонарика, в свете которого показалось, что пальцы Блайз тряслись, когда она вытаскивала два потертых, сложенных листка бумаги.

Когда она их развернула, аккуратно разгладила руками, я посмотрела, надеясь, что смогу понять написанное.

Это был один из странных шифров Сэйлор, частью на греческом, частью на английском, частью символами, и все это поплыло у меня перед глазами.

Однако что бы ни было на этих страницах, Блайз это поняла. Я наблюдала, как она в буквальном смысле побледнела, увидела, как расширялись по мере чтения ее глаза.

– Ну? – спросила я, громче, чем нужно, но от напряжения мне казалось, будто по коже у меня что-то ползает.

– Это определенно заклинание, – проговорила Блайз, бумага зашуршала, когда она перевернула листки посмотреть, что там на обороте. На сей раз сомнений не было – руки у нее дрожали.

– И что, – спросила я, закатывая глаза. – Поможет оно? Ты можешь его наложить?

К моему удивлению, Блайз не выказывала особого энтузиазма. Это было то, что она искала – то, ради чего мы взяли ее с собой, в конце-то концов, – и вместо того, чтобы выглядеть приободрившейся, она казалась немного… удрученной, если честно.

Снова нахмурившись, она вторично принялась рассматривать страницы.

– Это труднее, чем я предполагала, – сказала она, и меня опять замутило.

– Но ты же можешь это сделать, – не отставала я, и она вскинула голову, ее темные глаза встретились с моими.

– Ты видела, как получилось с Данте. Этот род магии, он… он по-настоящему сложный, Харпер. Тяжеловесный. Это, – она потрясла передо мной листками, – не только отнимет у Дэвида силу, оно и память его сотрет.

Я вспомнила Данте, сидевшего в том поле, с растерянным лицом.

– О. Верно. Я… об этом забыла.

Дэвид – нормальный, но не помнящий меня? Или вообще ничего, если уж на то пошло? Конечно, попытаться стоило.

Я подумала о Би с ее вопросом, почему они просто не убили оракула, когда это явно было легче всего.

Мысль о Дэвиде, который безучастно смотрит на меня, понятия не имея, кто я такая… была неприятна. Очень неприятна.

Но это было лучше, чем альтернатива.