Леди-плутовка

– Скорее уж это я счастливая, – покачала головой Изабел – После смерти Морроу были дни, когда Бринли был почти единственным моим компаньоном. Очень многие не знали, что сказать вдове, и поэтому писали уклончивые, полные банальностей письма и предпочитали держаться подальше.

Даже сейчас визитеров было меньше, чем до смерти Эндрю.

Возможно, это даже к лучшему. Изабел была шокирована смертью мужа, но не слишком жалела о своем вдовстве, и потому не могла допустить, чтобы кто-то догадался о таком вероломстве по отношению к усопшему. Эта мысль заставила ее вспомнить о причине сегодняшней встречи с Дженксом.

– Прошу прощения за вторжение пса, офицер. Припоминаю, что вы спросили, почему я позвала вас, если уже нашла ответы. Видите ли… мне нужна ваша помощь в не совсем законном деле. Но все равно оно праведное.

После того как она договорила, Каллум долго смотрел на нее. На форму губ. На цвет глаз. У него была прекрасная память на лица, и он считал ее глаза карими, но сейчас они были зеленовато-карими.

Изабел вскинула брови, ожидая ответа – единственного, который он мог ей дать, даже несмотря на то, какой красавицей она была, когда улыбалась.

– Простите, но вынужден отказаться, миледи. Моя должность – офицер полиции – не позволяет принимать участие в чем-то, как вы выразились, не совсем законном.

– Понимаю. Но это один из тех редких случаев, когда законность и праведность не одно и то же.

И верно, случай редкий. Но и такое бывает. Как только разговор будет закончен, Дженкс поедет в Ньюгейт именно по такому делу.

Это все решило.

– Хорошо. Расскажите мне.

– Если я расскажу, вам придется либо помочь мне, либо забыть о том, что сейчас произойдет.

Она была темноволосой, немного худой и бледной той бледностью, которую богатые женщины сохраняют с помощью зонтиков. Впрочем, хрупкой она не казалась и сидела прямо, как каменная колонна, одетая в серое платье.

– Этого я обещать не могу, – покачал он головой.

– В таком случае мне придется найти кого-то другого. Простите, что потратила ваше время и оторвала от столь важного фальшивого аукциона.

Она начала подниматься, но он протестующе вытянул руку:

– Леди Изабел, подождите, пожалуйста. Вы попали в беду?

– Нет. По крайней мере, я так не думаю. – Она снова села и пригладила и без того гладкие волосы: – Вернее, хотелось бы так думать, но на самом деле я затеяла все это ради Люси.

– Кто такая Люси?

Леди Изабел нервно повертела на пальце обручальное кольцо, которое носила до сих пор.

– Люси – это мисс Уоллес, о которой я упоминала, подопечная моего мужа. После его кончины опекунство перешло ко мне. У Морроу было очень мало родственников, поэтому он завещал ее мне, вместе с домом и остальной собственностью.

– Он завещал вам живого человека?

Каллум не встречал Эндрю Морроу при жизни, но, так или иначе, сделанное им немыслимо.

– Да. Но даже если бы и не завещал, я бы все равно хотела остаться с ней. Она приехала к нам за год до смерти Морроу и стала мне кем-то вроде сестры. Или дочери. Но для того, чтобы быть первой, она слишком молода, а для того, чтобы быть второй, – слишком стара. Возможно, я некто вроде тетки.

Она с улыбкой расправила оборки на запястьях.

– Простите. Пора бы уже разлить чай. Вы пьете с сахаром?

– Забудьте о чае. Расскажите о вашей подопечной.

– Хорошо. – Она оставила в покое чайник и продолжила: – Откуда начать? Насколько я знаю, Эндрю был ее троюродным братом, хотя истинная причина, почему именно он стал опекуном, разумеется, его деньги, которые когда-то были моими и сейчас опять перешли ко мне.

Изабел говорила спокойно, тщательно подбирая слова, но что, если она сбросит оковы учтивости и выложит все, что у нее на уме? Каллуму оставалось надеяться, что в этот момент он окажется рядом.

– Но каким образом мисс Уоллес замешана в потенциально незаконное и все же морально праведное дело?

– Никаким, и пусть так и останется. Люси всего восемнадцать, и в этом году состоялся ее дебют в обществе. Я хотела бы, чтобы она сделала достойную партию. Но если она будет замешана в скандале…

– Понимаю. Скандал не часто идет рука об руку с достойной партией, – сухо заметил Каллум.

– Значит, видите, в чем мои затруднения. Вся эта история должна оставаться тайной, даже от Люси. Я заплачу за вашу помощь. Пожалуйста, офицер. Я знаю, что сыщики с Боу-стрит…

– Офицеры полиции.

– Хорошо, офицеры полиции. Я знаю, что они занимаются частными расследованиями. А я бы предпочла работать с тем, кого знаю.

В этом она права. Многие офицеры имели основной доход с частных расследований, хотя и в полиции получали небольшое жалованье.

Но Каллум никогда не брался за дело исключительно ради денег. Он всегда хотел, чтобы торжествовало правосудие.

Глубокие озера ее глаз притягивали его, возвращая воспоминания, которые он все это время старался забыть: воспоминания о горящих лампах, похожих на упавшие на землю звезды, яркие на фоне чернильно-черного неба, о гладкой коже, которую так приятно обнажать, гладить, ласкать.

Но вряд ли это имеет значение сейчас.