Леди полночь (ЛП)

- Если я был обманут, - сказал он, - тогда позвольте Джулиану объясниться.

Твердый пристальный взгляд Роберта метался по их группе и взял на прицел Диего.

- Центурион, - сказал он. - Шаг вперед.

Джулиан напрягся. Диего. Он не учитывал это, но Диего был Центурионом, поклявшимся говорить правду Конклаву. Конечно, Роберт хотел бы говорить с Диего вместо него.

Он знал, что не было причины для Роберта хотеть говорить с ним вообще. Он не управлял Институтом. Артур делал это. Не берите в голову, что он отвечал на письма Роберта в течение многих лет, и Роберт признал, что Джулиан делал многие вещи лучше, чем кто-либо здесь; не берите в голову, что находилось в официальной корреспонденции, по крайней мере, они знали друг друга хорошо. Он был просто подростком.

- Да, Инквизитор? - сказал Диего.

- Говорите с нами о Малкольме Фейде.

- Малкольм не тот, кто вы думаете, - начал Диего. - Он был виновен за смерти многих. Также, он убил родителей Эммы.

Роберт покачал головой.

- Как это возможно? Карстаирсы были убиты Себастьяном Моргенштерном.

От упоминания имени Себастьяна Клэри побледнела. Она немедленно посмотрела на Джейса, который поймал и разделил ее взгляд - взгляд, говорящий о том, что у них была общая история.

- Нет, - сказала Клэри. - Это не так. Себастьян был убийцей, но Эмма никогда не полагала, что он был виновен в смерти ее родителей, как и мы с Джейсом. - Она повернулась, чтобы посмотреть на Эмму. - Ты была права, - сказала она. - Я всегда думала, что ты докажешь свою правоту когда-нибудь. Но я сожалею о том, что это был Малкольм. Он был вашим другом.

- И моим, - сказал Магнус, его голос напрягся.

Клэри подошла к нему, положив свою руку на его.

- Он тоже был Верховным колдуном, - сказал Роберт. - Как это произошло? Почему именно вы считаете, что в смертях людей виноват он.

- Ряд убийств в Лос-Анджелесе, - сказал Диего. - Он убеждал примитивных совершать убийства, а затем получал их тела в качестве жертв для некромантии.

- Вы должны были сообщить Конклаву. - Роберт казался разъяренным. - Конклав нужно было вызвать в тот момент, когда конвой фейри пришел к вам...

- Инквизитор, - сказал Диего. Он казался усталым. Экипировка на правом плече была темно-красная от крови. - Я - Центурион. Я отвечаю непосредственно на Совете. Я не сообщил, что происходило здесь потому, что сообщение всех деталей сильно замедлило бы расследование. - Он не смотрел на Кристину. - Конклав начал бы расследование снова. Лишнего времени не было, а жизнь ребенка с каждой минутой приближалась к смерти. - Он положил руку на грудь. - Если хотите лишить меня моего медальона, я пойму. Но я буду утверждать до конца, что Блэкторны сделали то, что было правильным.

- Я не собираюсь лишать тебя твоего медальона, Диего Роцио Розалес, - сказал Роберт. - У нас ограниченное количество Центурионов, и ты - один из лучших. - Он посмотрел на Диего оценивающе, взглянул на кровавый рукав и опустошенное лицо. - Совет будет ожидать отчет от тебя завтра, но на данный момент - займись своими ранами.

- Я пойду с ним, - сказала Кристина.

Она помогла Диего подняться вверх по лестнице, он облокачивался на ее стройное тело. Марк посмотрел на них, пока они не исчезли в тени в недосягаемости света ведьминого огня.

- Роберт, - сказал Джейс, когда они закончили. - Когда Джулиану было двенадцать, он свидетельствовал перед Советом. Прошло пять лет. Позвольте ему говорить и теперь.

Несмотря на вид четкого нежелания на его лице, Роберт кивнул.

- Очень хорошо, - сказал он. - Все хотят услышать, что ты скажешь, Джулиан Блэкторн. Поэтому говори.

Джулиан начал говорить. Спокойно и без прикрас он начал описывать их расследование, от первых тел и до этого вечера, когда они поняли, что во всем виноват Малкольм.

Эмма наблюдала за своим парабатаем, пока он говорил, и задумалась, что все могло сложиться по-другому, если бы Себастьян Моргенштерн не атаковал Лос-Анджелесский Институт пять лет назад.

Как думала Эмма на протяжении многих лет, было два Джулиана: Джулиан до нападения, который был как все - любивший свою семью, но раздраженный ею - брат среди братьев и сестер, с которыми он пререкался, спорил, дразнил и смеялся.

И Джулиан после. Джулиан, все еще ребенок, учившийся, как кормить младенца и менять пеленки, готовящий четыре разных блюда для четырех младших братьев и сестер, которым нравились и не нравились разные вещи; Джулиан, скрывающий недуг своего дяди от массы взрослых людей, которые могли забрать детей у него; Джулиан, просыпающийся по ночам от кошмаров, в которых что-то случалось с Таем, Ливви или Дрю.

Эмма была там, чтобы успокоить его, но она никогда до конца не понимала - как она могла это сделать, когда не знала об Артуре, не знала, насколько Джулиан был по-настоящему одинок? Она знала только то, что кошмары пропадали, и спокойная сила поселялась в нем, твердая решимость, перед которой уступала мягкость из детства.