Леди Полночь

Они постарались скрыться в тени – все, даже Ливви, которая все еще пыталась освободиться. Колдовской огонь Джулиана погас.

Из темноты появился высокий человек. Длинная черная мантия, капюшон, надвинутый на лицо, черные перчатки на руках. «Слушай, он всегда приходил в мантии с капюшоном и в перчатках. Ничего не было видно».

Сердце Эммы забилось громче.

Человек подошел к столу, и защитный круг открылся: руны померкли и исчезли, появился проход. Не поднимая головы, человек шагнул ближе к Тавви.

И еще ближе. Эмма почувствовала, как напряглись все Блэкторны вокруг нее. Их страх как будто стал осязаем. Эмма ощутила вкус крови: она кусала губу – так сильно ей хотелось сорваться с места, пробиться сквозь круг, схватить Тавви и убежать.

Ливви вырвалась из рук Джулиана и выскочила в пещеру.

– Нет! – воскликнула она. – Отойди от моего брата, или я убью тебя, я убью тебя…

Человек в круге замер и медленно поднял голову. Капюшон спал, обнажив длинные курчавые волосы. На темной коже мелькнула знакомая рыбка-татуировка.

– Ливви?

– Диана? – пробормотал Тай, придя на помощь сестре.

Ливви не могла вымолвить ни слова.

Диана отпрянула от стола и посмотрела на них.

– Во имя Ангела, – выдохнула она, – сколько вас здесь?

Ей ответил Джулиан. Его голос звучал ровно, хотя Эмма и чувствовала, что ему нелегко держать себя в руках. Диего подался вперед и прищурился. «Разве наставник не предал Джейса Эрондейла и Лайтвудов?»

– Все мы, – произнес Джулиан.

– Даже Дрю? Джулиан, разве ты не понимаешь, насколько это опасно? Уведи всех отсюда.

– Без Тавви мы не уйдем, – отрезала Эмма. – Диана, какого черта вы делаете? Вы ведь сказали, что уехали в Таиланд.

– Если она и была в Таиланде, в Институте Бангкока об этом не знают, – заметил Диего. – Я навел справки.

– Вы солгали нам, – сказала Эмма и вспомнила слова Иарлафа: «Глупые Сумеречные охотники даже не знают, кому доверять». О ком он говорил? О Малкольме или о Диане? – Все расследование вас почти не было рядом, вы как будто скрывали что-то от нас…

Диана сделала шаг назад.

– Нет, Эмма, все не так.

– Тогда как? Представить не могу, зачем вам здесь быть…

Раздался шорох. Из темноты послышались шаги. Диана подняла руку.

– Отойдите… Уйдите отсюда…

Джулиан схватил Ливви и затащил ее обратно в тень. В зале появился Малкольм.

Малкольм.

Он выглядел как обычно. Немного мятые джинсы и белый льняной пиджак, подходящий к его светлым волосам. В руке он держал большую черную книгу, перевязанную кожаной лентой.

– Так это ты, – прошептала Диана.

Малкольм спокойно взглянул на нее.

– Диана Рейберн, – сказал он. – Ничего себе! Не ожидал увидеть тебя здесь. Скорее я ожидал, что ты сбежишь.

Диана повернулась к нему лицом.

– Я никогда не сбегаю.

Малкольм оценил, насколько близко она стоит к Тавви, и нахмурился.

– Отойди от мальчишки.

Диана не сдвинулась с места.

– Живо, – сказал Малкольм и сунул черную книгу за пазуху. – Он все равно тебе никто. Ты не Блэкторн.

– Я его наставница. Он вырос под моим присмотром.

– О, какая чепуха! – воскликнул Малкольм. – Если бы тебе и правда было дело до этих детей, ты бы много лет назад согласилась стать главой Института. Но, полагаю, мы оба знаем, почему ты этого не сделала.

Малкольм ухмыльнулся. Его лицо стало совсем иным. Если до этого момента Эмма и сомневалась в его виновности, сомневалась в истории Кьерана, теперь все ее сомнения развеялись. Его живые, приятные черты вдруг обострились. В улыбке проявилась жестокость, обрамленная эхом ужасной потери.

Стол вспыхнул огнем. Диана вскрикнула и вылетела за границу защитного круга, он тотчас закрылся позади нее. Она вскочила на ноги и бросилась к Тавви, но на этот раз круг сработал как надо: она отлетела от него, как от стеклянной стены, и попятилась назад.

– Ни одному человеку не под силу пересечь этот барьер, – сказал Малкольм. – У тебя, видимо, был амулет, который позволил пересечь его один раз, но больше у тебя ничего не получится. Не подходи.

– Малкольм, ты же не можешь всерьез полагать, что тебе все удастся, – выдохнула Диана. Она держалась правой рукой за левую, кожа на которой, казалось, была обожжена. – Если ты убьешь Сумеречного охотника, нефилимы будут преследовать тебя до конца твоих дней.

– Они уже преследовали меня двести лет назад. Они убили ее, – произнес Малкольм, и в его голосе Эмма вдруг услышала трепет. – А мы ведь ничего не сделали. Ничего. Я не боюсь их, не боюсь их несправедливого правосудия и беззаконных законов.

– Малкольм, я понимаю твою боль, – с опаской сказала Диана, – но…

– Правда? Ты понимаешь, Диана Рейберн? – прорычал он, а затем его голос смягчился. – Может, и так. Ты тоже познала несправедливость и нетерпимость Конклава. Не стоило тебе сюда приходить, ведь я презираю Блэкторнов, а не Рейбернов. Ты мне всегда нравилась.

– Я нравилась тебе, потому что ты полагал, будто я слишком боюсь Конклава, чтобы присмотреться к тебе внимательно, – сказала Диана, отворачиваясь от него. – Чтобы заподозрить тебя.

На миг она встретилась глазами с Эммой и остальными и одними губами произнесла: «БЕГИТЕ», – после чего снова повернулась к Малкольму.