Леди полуночи

– Ах нет. – Миссис Хайвуд бросила повелительный взгляд в угол зала. – Это так… Прошу прощения, мне нужно на секундочку…

Кейт и все Грамерси с удивлением наблюдали, как матрона развернулась, шагнула к ничего не подозревавшему мужчине и изо всей силы треснула сложенным веером его по затылку, прошипев при этом:

– Музыку! Начинай немедленно.

Мужчина обиженно потер голову, но вытащил скрипку и заиграл. Гости в таверне, услышав первые такты танца, поднялись, освобождая столы и стулья.

– О, посмотрите. – Миссис Хайвуд с невинной улыбкой на губах вернулась к Грамерси. – По-моему, начинаются танцы. Как удачно!

Кейт, заволновавшись, покачала головой. Разумеется, женщина делала все от нее зависящее, чтобы организовать танец своей старшей дочери с лордом Дру, но это была плохая идея. Последний раз, когда Диана танцевала с одним лордом в этой таверне, у нее случился серьезный приступ удушья.

– Лорд Дру, я надеюсь, вы окажете нам честь и пригласите мою дочь на танец, – промурлыкала миссис Хайвуд. – В Спиндл-Коув так мало милых партнеров.

С этими словами она подтолкнула вперед Диану.

Кейт овладела настоящая паника. Она не знала, что сделать, чтобы остановить их. Даже если Эвана девушка не интересовала, он не мог оскорбить ее своим отказом. А Диана слишком застенчива и послушна, чтобы при всех перечить матери.

Она бросила умоляющий взгляд на Торна: только бы понял! К счастью, Торн не придавал особое значение соблюдению правил приличия, поэтому, поднявшись во весь рост, зычно крикнул скрипачу:

– Никаких танцев! Не сегодня.

Музыка тут же смолкла. Танцоры недовольно заворчали: Торн опять самолично испортил людям праздничное настроение.

Только Кейт была известна истинная причина, и заключалась она совсем не в его душевной черствости или в отсутствии способности сопереживать. Как раз наоборот. В нем было столько доброты! Настоящая, источающая тепло доброта переполняла все его существо. Просто ему не хватало умения и шарма дозированно преподносить ее окружающим, выставляя себя в выгодном свете. Доброта периодически безудержно выплескивалась из него, как лава из вулкана, заставляя вздрагивать тех, кто находился рядом: будь то соседи, которым он запретил танцевать, или старая дева с опухшими от слез глазами, которую он поцеловал на вересковом лугу.

Торн помнил цвет ленты в ее волосах в день их первой встречи, а она все это время, словно слепая, не замечала его истинной натуры.

– Ну разумеется, мы не станем танцевать. – Диана, улыбнувшись, восстановила мир и спокойствие. – Как можно думать об этом, если мы так и не подняли бокал за счастье пары молодых?

– Это правильно, – подхватил кто-то. – Нужен тост.

– Я скажу. Я все-таки хозяин заведения. – Фосбери поднял свой бокал из-за барной стойки. – Не думаю, что открою большой секрет, если скажу, что эта помолвка стала самым большим сюрпризом для всех нас.

Кейт взглянула на лорда Дру, испугавшись, что он может заподозрить что-то неладное.

Фосбери между тем продолжал:

– Целый год мы наблюдали, как эта парочка была готова сцепиться по любому поводу. У меня сложилось впечатление, что мисс Тейлор пришла к выводу, что у капрала Торна вместо сердца – камень, а голова набита мякиной.

Смех волной пронесся по залу.

– Принимая во внимание наличие подобных недостатков, кто бы мог представить, что капрал сделает такой мудрый выбор? – Он улыбнулся Кейт. – Мы все вас очень любим, дорогая наша, и, мне кажется, я выскажу общее мнение ополченцев, если замечу: мы не позволили бы вам выйти за менее достойного.

– Правильно! В самую точку! – раздались голоса.

Послышался смех, все выпили. От столь искреннего выражения общей любви у Кейт к горлу подкатил комок. Сердце заныло – правда, по другому поводу.

Фосбери был прав. Весь этот год она ругала Торна на чем свет стоит и в глаза, и за глаза, хотя он ничего ей не сделал: просто не обращал на нее внимания. После этого вечера она поняла, что с его стороны то была неуклюжая попытка проявить благородство.

И вот она сидит здесь, среди друзей – а может, вместе с членами своей семьи, – с теми, кто верит в то, что ее связывает любовь с этим мужчиной. Даже собирается выйти за него замуж. И при этом понимает, насколько была к нему несправедлива.

Он сказал ей, что его невозможно обидеть, но нет людей совсем без эмоций. А что, если своей грубостью он прикрывает ранимость?…

А за непреклонностью скрывается доброе сердце?

Кейт снова посмотрела на него – руки скрещены на груди, лицо суровое, в глазах ледяной блеск. Если внимательно прислушаться, то наверняка можно услышать, как он потрескивает на ходу.

Он добровольно не расстанется со своими тайнами. Если ей захочется узнать, что действительно хранится у него внутри, тогда придется самой расколоть эту оболочку. Весьма опасная затея! И нежная, умная молодая женщина – такая, как Кейт! – должна бежать, бежать от него что есть мочи прочь.

Но для него она не Кейт. Он назвал ее Кэти. А Кэти была храброй девочкой, даже перед лицом собственных страхов.

«Будь храброй, моя Кэти!»

Да, ей это ой как понадобится.

Глава 10