Леди-послушница

За столом все пили. По вечерам воины любили расслабиться после службы, патрулирования окрестностей, когда приходилось то вступать в стычку, то отходить к Девайзесу, спасаясь от преследования врага. Здесь, за мощными стенами, за тройным рядом куртин с башнями и под защитой значительного гарнизона, можно было расслабиться и глотнуть доброго вина. Обычно Милдрэд уходила, когда замечала, что глаза мужчин начинают блестеть, а голоса становятся громче, однако сегодня здесь находился Артур, и у нее не было сил оставить его так рано.

Но побыть наедине они смогли, только когда Артур отправился посветить ей в переходах замка. Они поднимались по крутой винтовой лестнице, Артур шел впереди, неся факел, как вдруг остановился и вставил его в скобу на стене. Медленно повернулся, смотрел голодным раздевающим взглядом.

— Кошечка моя…

Да, она его кошечка. Ей этого хотелось. И когда он притянул ее к себе, Милдрэд не сопротивлялась. Отвечала на его поцелуи, чувствуя, как слабеют ноги и бешено стучит сердце. Его или ее? Они были так близко, и сердца их колотились в унисон.

— Я хочу тебя, — прошептал Артур между поцелуями. — Я хочу чувствовать тебя и ощущать твое тепло… Чувствовать кожей твою кожу… пить тебя, как свежую росу с листа.

Как хрипло звучал его голос, как ласково!.. Какие нежные у него уста, как дерзко он ее целует, будто имеет на это право… Но разве она сама не дала ему это право? И все же когда его рука коснулась ее груди и сжала, когда другая прижала ее за бедро, скользнула по ягодицам, словно исследуя, словно желая познать… Милдрэд отстранилась.

— Не надо.

Артур тут же отпустил ее.

— Я понимаю. Но ты не в силах запретить мужчине мечтать…

Милдрэд даже стало жаль его, но она молча прошла мимо. В ней заговорила девичья стыдливость. Ее тянуло к нему, но… Она сама злилась на себя за это «но». Тем более что Артур больше ничего подобного не позволял. Наоборот — сделался предельно вежливым, будто поставив между ними некий барьер. А потом ему вообще стало не до нежностей — ибо к вечеру следующего дня вся округа сотрясалась от глухого раскатистого топота идущих рысью тысяч коней. В Девайзес прибыл Генрих Плантагенет с войсками.

Милдрэд наблюдала за его подходом из окна своих покоев в башне. Ее восхитила мощь движущегося войска: бесконечная вереница конников и пеших, лес копий, тяжелые телеги обоза. Часть проехала прямо к замку, часть людей стала разбивать лагерь вокруг Девайзеса. Милдрэд показалось, что среди троих возглавлявших шествие она узнала молодого Генриха — по украшавшему его шлем пышному пучку дрока, эмблеме Плантагенетов. Она подумала было спуститься и приветствовать царственного гостя, но ее удержал Рис, который как раз ворвался в покой, задыхаясь от быстрого бега.

— Артур просит тебя не выходить. Ведь с Генрихом прибыли графы Херефорд и Глочестер. Где уж простому воину Артуру из Шрусбери тягаться с ними в борьбе за твое внимание, — добавил Рис, хитро подмигнув. — Ведь один из вельмож имеет на тебя права жениха, а другой может опять завести разговоры о браке с его братцем.

Это было одновременно и умно, и глупо — держать ее в отдалении. Но все же Милдрэд подчинилась, поскольку совет исходил от Артура. Она была женщиной и понимала, что надо считаться с решением своего избранника.

В последующие дни Артур навещал ее по мере возможности. Это были краткие визиты, причем речь шла совсем не о чувствах. Артур уже был захвачен происходящими событиями, говорил о Генрихе и о войне. Но Милдрэд сама была дочерью лорда, она разбиралась в ситуации и слушала с увлечением.

Особенно ее заинтриговало то, что на востоке Англии, в ее родном краю, поднял стяг войны норфолкский граф Гуго. У него было сильное войско, однако Юстас успел отправить к нему наперерез folk[100], как стали называть саксонскую армию Хорсы. Милдрэд переживала, так как знала, сколько у Хорсы союзников в Денло и сколько войск он может там набрать. И тогда ее мать окажется в краю, где идет война…