Леди с дефектом

"Однажды ко мне явился мальчик. "Послушай исповедь мою", — и раскрыл мне душу. Так просто, первому встречному! Тогда я понял: человек тяготеет к правде. Правде внутри себя и правде вовне. Ищите правду, рассказывайте правду. Нет ничего более увлекательного, чем обнаружение истины". Югр Ставский

Торопиться возвращаться в колледж смысла не было. По-хорошему, пора сесть и спокойно переварить информацию, коей оказалось слишком много для одного дня.

Первое. Даниэль Элварс — убийца. Один только этот факт вселял… не страх. Разочарование. Разрыв шаблона в голове не давал покоя.

Пять лет назад он был мечтой влюбленной девочки. Три года назад — кумиром. Вчера — уважаемым господином. Сегодня же я была готова его уничтожить. Отомстить за невинную Маргарет.

Только как? Что я могу? Даже брат, годами копающий против Даниэля, не добился ни-че-го. Положительная репутация лорда Элварса росла пропорционально слухам о его злодеяниях. Кто поверит, если обвинять без доказательств? Никто.

Является ли тайный ход, ведущий из кабинета Элварса к городской тюрьме, доказательством по делу о заключенных? Нет. Любой адвокат с легкостью оправдает его. Подумаешь, тайный ход! Раньше так строили для безопасности жильцов.

Как же поймать убийцу за хвост? Об этом предстояло подумать, и лучше не одной, а с шефом или братом.

Второе. Грейс — пособница убийцы. Милая на вид лекарка знает больше, чем говорит, и покрывает убийцу. Здесь разрыв шаблона был даже более сильным и никак не увязывался в голове. Почему? Да будь ты хоть тысячу раз влюблена, как можно закрывать глаза на жестокость спутника? Он ведь только что признался в убийстве! Грейс точно сошла с ума.

Третье. Ричард Орсо, он же Рик. Возможно ли, что цели Рика и брата схожи? Только Рик копает, чтобы оправдать друга, а брат — чтобы обвинить? Здесь мои мысли смешались в кучу, не могла определиться. На какой стороне, собственно, я?

Четвертое. Мне нравился его шарф, он будто что-то напоминал. Теплое, мягкое, ускользающее воспоминание.

Забор городской тюрьмы был далеко, за нами никто не гнался, а Рик все укутывал меня в свой шарф, теперь уже из практических соображений. Все же на улице не лето.

Лед под ногами трещал, снег вперемешку с грязью жался к обочине.

Взяв себя в руки, я отстранилась.

— Давно тебя разыскивают? — спросил Рик, когда мы заняли одиноко стоящую лавку на остановке. Людей здесь не было.

— Недавно, — уклонилась. — Спасибо за помощь с тем стражем.

Мы помолчали.

С дороги повеяло холодом, колени задрожали. Весна на севере обманчива, и я как белая ворона встречала ее в одной водолазке и толстом шерстяном шарфе, который даже не мой.

Раньше я сама вязала подобное. У дефектного ребенка было время на рукоделие. Простые шарфики, варежки. Лишь бы приносить пользу и не слышать о своей ущербности.

В детстве, скрывшись на чердаке семейного поместья Феррано, я пыталась понять, могу ли создать что-то без магии. Особых талантов не выходило. Шарфики выходили посредственными, но попыток найти себя, доказать миру свою значимость я не прекращала. Просто не могла. Иначе как заставить себя терпеть уничижительные взгляды? Только с гордо поднятой головой смотреть в ответ и думать: "Я тоже кое-что могу!"

— А ты пробовала посикунчики? — вдруг нарушил тишину Рик.

— Что-что? — засмеялась я, напряжение улетучилось. — Посикунчики? Кто придумал такое название?

— Нормальное название, — надулся Рик. — Сейчас уже и не скажешь, кто-то один придумал или все вместе. Когда я приехал в Бьорн, это было первое блюдо, которым меня угостили.

— М-м-м, и как?

— Сама оценишь. Чувствую, должен тебя угостить.

Брови взлетели вверх. Угостить? Живот неоправданно сжался в судороге. От неуверенности. За столько лет недоверие к людям стало привычкой, я не могла по-другому. В каждом слове искала подвох, в каждом приглашении — угрозу. Стало скверно от самой себя. Во что я превратилась?

— Ты тоже приезжий? — вымученно улыбнулась.

Внешность Рика не годилась для южного солнца столицы, впрочем, как и моя. Зато для Бьорна суровый взгляд и бледная кожа подходили как нельзя кстати.

Начала замечать, что и природа этого северного города с голыми стволами деревьев, снегом и чрезмерно ослепляющими рассветами мне притерлась. Днём по улицам стелился мрак и серость, яркие краски разливались только на рассвете и на закате. Было в этом что-то сказочное и неповторимое. А вот солнце столицы больше не снилось. Как быстро человек приспосабливается к чужому краю, когда на родине ничего не держит.

— После лицея я какое-то время служил в столице, — поведал Рик. — Разное было: и хорошее, и плохое. В какой-то момент все бросил и переехал сюда, в Бьорн. Это моя история, а как насчет твоей? Как ты оказалась в розыске?

— По недоразумению, — поморщила нос. — Давай не будем о делах. Может просто…