Леди с дубиной

Уцепившись за трухлявый пень, мне всё же удалось вытянуть себя на сушу и с замирающим сердцем разглядеть источник наводящих ужас звуков. Над дальним концом острова, неподалёку от того места, где возился гном, возвышалась устрашающая пасть на длинной, словно смазанной маслом кожистой шее. Рядом с ней, на отдельных отростках, прямо из воды торчали несколько подёрнутых мутной плёнкой глаз. Они растерянно озирались, чем-то походя на уродливые цветы сферической формы, крепящиеся к подвижным стеблям. Внезапно один из этих покачивающихся шаров заметил гнома, вжимающегося в землю, и ослика, присевшего от испуга на задние лапы. Тут же остальные глаза уставились в их сторону, а пасть на кожистой шее молниеносным движением метнулась к животному и, пропахав небольшую траншею в мягком грунте, целиком заглотила ослика. Я замерла от изумления, не веря в то, что какой-то червяк-переросток так запросто слопал нашего четвероногого спутника.

Больше не таясь, гном схватил валяющийся рядом молот и с яростью берсерка бросился вызволять хвостатого товарища. Со всего маха его молот обрушился на плотно сомкнутые челюсти, раскрошив несколько огромных, как кинжалы, зубов. Сбросив оцепенение, я вскинула своё оружие, и рванула на помощь. Мне понадобилось всего несколько мгновений, чтобы оказаться рядом. Огромная пасть тем временем уже нацелилась на гнома, изогнув шею для следующего броска. Предвидя атаку твари, гном с неожиданной для его кряжистого тела ловкостью метнулся в сторону. Пасть захватила лишь поросший мхом валежник, прикрывавший гномий тайник, и оставила новую борозду в рыхлой почве. Как и гном, я не собиралась без боя отдавать чудищу нашего ослика. В конце концов, моему сердцу уже полюбились его философский взгляд и серая морда!

К счастью, болотный монстр замешкался после неудачного броска. Мне удалось воспользоваться удобным моментом и со всей силы приложить дубиной поперёк извивающейся шеи. От удара змееподобная тварь чуть не сложилась пополам, из раскрывшейся щербатой пасти кубарем вылетел ослик, покрытый слизью, мхом и налипшей травой. Глаза на подвижных стеблях обиженно уставились на меня. Прежде, чем я успела хоть что-то понять, кожистая шея изогнулась и мощным толчком отбросила меня прочь.

Болотный монстр, больше не пытаясь напасть, с жалобным воем стремительно погружался под воду. На поверхности осталось лишь несколько глаз, наблюдающих за нами с безопасного расстояния.

Пока я валялась, приходя в себя, гном возился с осликом. Похоже, наш безмолвный спутник каким-то чудом остался цел и почти невредим, если не считать нескольких царапин и ошалелых глаз. Такое приключение оказалось чересчур даже для столь хладнокровного путешественника. Припасы, закрепленные на седле, пострадали значительно сильнее – не осталось практически ничего, только несколько пропитанных слизью свёртков.

Наконец отдышавшись, я поднялась на ноги и с удивлением обнаружила глубокую царапину. Последний удар болотного чудища не прошёл для меня бесследно, приземляясь, я рассекла кожу на внешней стороне бедра. Боли почти не было, но кровь из раны сочилась обильно.

Заметив кровотечение, Тихоход бросился ко мне, но выяснив, что это только царапина, вернулся к своему обсосанному зловещим страшилищем подопечному, рекомендовав обработать и забинтовать рану. Вняв потрясающему своей очевидностью совету, я принялась кипятить мутную воду в своём походном котелке – промыть рану больше нечем. Через полтора часа забинтованная нога начала поднывать и слегка затруднять движение. Зато отмытый и даже причёсанный ослик вновь приобрёл свою потрясающую выдержку и бесстрастно созерцал окружающее пространство, а на его спине красовалась пара тюков с алхимическими агрегатами, к счастью, не пострадавшими в результате атаки кокорота. По словам Стеклодуя, это оказался именно он и, на благо нашего выплюнутого питомца, необыкновенно крупный. Окажись зверюга помельче и помоложе, то быть нашему хвостатому флегматику перекусанным пополам.

– Значит, говоришь, великоват остров для панциря кокорота? – припомнила я гному его слова.

– А ещё-то говорю, что их сам Отец Гор попутает, – не думал тушеваться мой визави. – Три раза сюда приходил, ни разу зверюга-то не показалась. Спала, небось, а эти камнетопоборцы, видать, шумели тут, разбудили милашку-то, – гном с преувеличенным состраданием посмотрел на три мутных глаза, всё ещё торчащих из воды в отдалении, – глянь, уснуть не может теперь.

Мне не удавалось понять, насколько серьёзен бородач, и потому решила направить беседу в более конструктивное русло:

– Назад-то до темноты успеем? Солнце вон уже к лесу клонится, а нам ёще топать и топать.

– Верно, назад-то не успеем. Да ещё нога твоя… – Стеклодуй озабоченно почесал бороду.

– И здесь нам оставаться нельзя, – продолжила мысль, опасливо косясь на зловещие стебли с глазами, – может, ещё какой путь есть?

– Другой-то ещё дальше будет. Тут подумать надобно, не след нам опрометью в грязь кидаться. Ежели посреди болот ночь застанет, сгинем. Лучше уж кокоротушке ещё разок по шее дать, небось, притихнет.